Столько времени, и ни одной улики! С её-то усердием и памятью, Ингрид должна была записать состав использованного против леди Лиоры отвара, она же так боялась что-то забыть! Но рецепта не было, как и тайных ниш или приклеенных к нижней части стола и кровати записок. Раскуроченный шкаф с парадными платьями добавлял погрому хаотичный вид, но на деле инквизиторы методично и быстро обследовали комнату девчонки, изучив все стандартные места, где ведьмы прятали своё самое ценное имущество.

– Ты же необычная девочка, Ингрид, – задумчиво протянул Феликс, потирая переносицу. – Где же ты спрятала самое сокровенное? То, в чём могла признаться только себе?

Взгляд мужчины мазнул по шёлковой ткани стен, зацепился за сваленные в кучу дешёвые бульварные романы, распотрошённые и зацепившие страницами разрезанную и ощерившуюся тонкими ниточками подарочную ленту. Пышный бант, украшавший так и не оценённый ведьмой подарок, затерялся где-то среди писчих перьев и смявшихся листов чистой бумаги. Домовый дух забился под стол и беззвучно плакал над растерзанными книгами.

– Эльм, – позвал инквизитор, приглядевшись к бесплотному.

Дух затих и повернулся к Феликсу. Бездонные чёрные провалы на месте глаз и заменяющий тело густой туман смотрелись жутковато, но Даэмон пригрел низшего демона, как и юную ведьму, считая их безопасными. И чем всё обернулось?

– Подойди ко мне, Эльм.

Убрав руки за спину, Феликс, не торопясь, снял перчатки. Насторожённый домовый дух приблизился к инквизитору и завис напротив в ожидании указаний. Брат хозяина дома часто его шпынял, грозился развеять, но дальше ленивых угроз никогда не заходило, вот и теперь Эльм равнодушно ждал очередной колкости или бесполезного распоряжения вроде уборки цветника от сорняков – знал же, что дух бесплотен.

– Скажи-ка мне, демон, – незаметно заправив перчатки за хлястик на спине, инквизитор размял пальцы, – у Ингрид должен был быть тайник. Покажи мне его.

Домовый дух недоумённо посмотрел на собеседника, став белее, словно сгустившийся туман, и через него уже не были видны смутные очертания предметов позади. Нет.

– Я могу узнать по-другому.

Феликс действовал быстро, и через мгновение не успевший сбежать домовый дух забился в железной хватке голых ладоней.

Дар инквизитора призывал к ответу и бесплотных, и Феликс владел им в совершенстве, помогая Даэмону в его борьбе, когда на то были желание и время.

Едва слышный вой наполнил разгромленную комнату. Эльм пытался вырваться из обжигающих невыносимой болью рук, но инквизитор держал крепко.

– Где тайник? – прорычал Феликс, и перед глазами встал образ небольшой дощечки, ладно подогнанной к оконной раме и скрывающей нишу в подоконнике. – Умница.

Инквизитор отпустил домового духа почти развоплощённым, и тот поспешил скрыться в стене, ведущей в умывальню. Спрятавшись на чердаке в старом сундуке с изъеденными короедом стенками и проржавевшими петлями, Эльм тихонько заплакал, сгустившись из последних сил, разглядывая картинку, нарисованную для него Ингрид. На ней дух сам читал книгу и радостно улыбался. Домовый дух очень надеялся, что ведьма однажды вернётся, и пообещал себе, что тогда ни за что уже не будет изводить её своими капризами. Только бы вернулась.

Феликс подошёл к окну и нажал на почти слившуюся с рамой дощечку – если не знать, где она, найти невозможно. Хитрая ведьма. Поддавшись механизму, ещё одна дощечка приподнялась над поверхностью подоконника и съехала в сторону, открывая спрятанное в тайнике.

Засушенная гроздь рябины, цепочка с подвесом из изумруда, несколько билетиков с сезонной ярмарки, пара выпавших чёрных усов Кастеля, несколько маленьких ракушек из Соколицы, из неё же ил в крохотной баночке, бутылочка искусной работы зелёного стекла… Феликс недоумённо пересмотрел свои находки и в бешенстве сбросил всё на пол, от души пройдясь по безделушкам сапогами. Эта ведьма слишком хитра, но ей не обмануть высочайшего инквизитора! Она должна совершить ошибку, и этот момент он не упустит.