– Её бы совет сейчас пригодился, – вздохнула Ингрид, вспоминая мудрые карие глаза наставницы с лукавыми морщинками в уголках.

С годами образ старой ведьмы всё больше стирался из памяти, но эти глаза по-прежнему смотрели в самую душу, с пониманием и без укора. Ингрид плакала несколько дней, когда узнала, что после их с Даэмоном отъезда из Хворостянок Янгара пропала на болоте, куда отправилась за первой клюквой.

– Её совет сейчас ничего не изменит, – возразил Кастель. – Всё, что нам сейчас нужно, – держаться вдали от поселений, пока есть запасы пропитания, а на зиму найти приют там, где можно затеряться, и не привлекать к себе внимания. Весной пойдём дальше.

– Мы можем прижиться на новом месте…

– Ингрид, – кот остановился и сел на землю, обняв своё тело крыльями. – Мы можем прижиться где угодно, но сама подумай: заведутся знакомства, появятся связи, и в конце концов до Феликса дойдёт информация о ведьме и крылатом коте сиреневого цвета. Сомневаюсь, что где-то есть ещё один такой, как я.

– Прости, Кась, – ведьма подошла к другу и, присев рядом, порывисто обняла. – Просто я подумала, что однажды всё снова может наладиться.

– В доме не было других ведьм, Ингрид, – печально опустил уши крылатый зверь. – Ни ты, ни я, ни даже Даэмон не убедят инквизицию, что это была не ты. Тот мальчишка был прав: мы привлекли слишком много внимания, и, если осесть где-то на одном месте, рано или поздно ты отправишься на костёр, а меня убьют там же, где и встретят. Феликс слишком фанатичен и предан Ордену, он не станет разбираться в ситуации.

– Ты прав, – Ингрид поднялась, поправила сумку за плечами. – Пойдём дальше?

– Пойдём, – согласился кот, припустив вперёд на всех лапах. – Для Даэмона будет лучше, если он забудет о нас.

Кастель и сам не поверил своим словам, но знал, что так будет правильно. Мастер вряд ли бы с ним согласился и нашёл не один десяток аргументов, но истина оставалась одна: покрывательство преступлений ведьмы каралось смертной казнью. Даэмону Истребителю следовало всё отрицать: не знал, не видел, не заметил – и тогда, может быть, он отделается лишь замечанием Совета, запретом деятельности на пару месяцев и штрафом.

Кот бежал по осеннему лесу всё дальше от дома вслед за своей ведьмой, даже не подозревая, что в голове прежнего хозяина бродят те же мысли. Но стоило Даэмону только закрыть глаза, он видел лукаво прячущую улыбку Ингрид, признающуюся, что живое зелье хранится в сарае.

Разум убеждал демонолога, что следует отпустить ведьму и позволить ей самой решить свою судьбу, но, лишь когда она исчезла из его дома, Даэмон понял, как не хватает ему непокорного золотого взгляда, звенящего смеха и бесконечного удивления от новых открытий этой неугомонной девушки. Из его дома будто вынули душу, распластав на первых утренних заморозках, что сковали собравшиеся в следах конских копыт дворовые лужицы.

– Милорд, я надеялся, что это только слухи, – мастер Рамон, пришедший для очередного занятия с ведьмой, тяжело опустился в кресло в маленьком кабинете демонолога, служившем укрытием от матери и брата. – Бедное дитя, я не приемлю и мысли, что она могла так поступить с леди Лиорой. Та хоть и оттачивала на Ингрид своё высокомерие, но по-своему заботилась о девочке, и Ингрид это знала.

– Рамон, – Даэмон отложил медальон на цепочке, занимавший его внимание последние несколько минут. – Если бы ты был на месте Ингрид, куда бы отправился?

– Она умная девочка, – подумав с минуту, ответил старый наставник. – Не думаю, что она отправилась в город или в одно из своих тайных укрытий. Да и в нашем лесу нет таких мест, которые бы она выбрала в качестве защиты, мне кажется. Феликс зря прочёсывает их со своими псами.