5. Знакомясь с взглядами известного русского философа и мыслителя Николая Бердяева, прочитывая его «Самопознание», «Смысл истории», – нельзя не проникнуться чувством величия человеческого разума, способного создавать логические и умозрительные построения мира абсолютного духа, несмотря на всю религиозность миросозерцания. Определенный уровень социальной активности позволил Бердяеву познакомиться с реализациями марксистского экономического учения очень близко на практике. При одновременной неосведомленности с научными исследованиями физики первой половины ХХ столетия (которые, кстати сказать, еще не имели достоверной экспериментальной подтвержденности), сложности своего внутреннего характера при значительной самоуглубленности и рефлексии, – все это, достойное сожаления и одновременно уважения, отступает на второй план с его откровением, потрясением, пережитым в период его отрочества и юности: «Пусть я не знаю смысла жизни, но искание смысла уже дает смысл жизни, и я посвящу свою жизнь этому исканию смысла».

6. Ни поиски духовной сущности человека через исследование философии истории, истории, как величайшей духовной реальности, включающей историческую память, ведущей борьбу вечности с временем, ни приобщение своего духовного мира к абсолютному духу потусторонней жизни, существовавшей от века до рождения человека и представляемой после его смерти загробным миром, ни поиски истины на путях религиозного миросозерцания, – ни множество других замечательных в своем роде описаний и откровений этого философа не могут быть равноценными его суждению о поиске смысла жизни. «Я вижу два первых двигателя в своей внутренней жизни: искание смысла и искание вечности. Искание смысла было первичнее искания Бога, искание вечности было первичнее искания спасения», – так пишет Н. Бердяев в «Самопознании». И несмотря на свой такой прогрессивный взгляд и оценку собственного сознания, направленного на выявление смысла жизни, нельзя не отметить, что смысл жизни Н. Бердяев стремится установить для человека, как личности, сознание которого, являясь частицей абсолютного мирового вечного духа, целиком подчинено этой абсолютной внешней силе, исходя из религиозных представлений об устройстве мира, человеческого общества и самого человека.

7. Можно предполагать, что такой взгляд на человека, его кратковременность пребывания в настоящем мире, представляющем бесконечную малость в сравнении с вечностью потустороннего мира, в котором оказывается человек после своего ухода из жизни, мог претерпеть существенную корректировку самим философом, живи он на пятьдесят лет дольше. Когда сознание человека, как продукт деятельности биологического органа – мозга (относительно продукта, ошибочно, 27-10-2021), – само участвует в формировании реальности, когда роль некоего высшего творца, определяющего мировосприятие и мировоззрение отдельного человека, может исполнять обыкновенное техническое устройство, воздействующее на мозг человека посредством электрических импульсов, формируемых компьютером по достаточно простому алгоритму, – никакой человек с подобным мощным интеллектом, которым несомненно обладал Н. Бердяев, не может остановиться на религиозных представлениях о сознании человека и на его божественной сущности.

1. Моя вера в знание отдельного человека, а именно русского философа и мыслителя Н. Бердяева, как средство ответа на вопрос: «Почему мы есть?», оказалась несостоятельной. Концепция существования Абсолютного Духа, как высшей силы, Творца, Создателя, являющегося первопричиной всего – и окружающего мира, и человека, и Вселенной, – оказалась принятой этим человеком в процессе постижения знания, а именно усвоения принципов философов, взгляды которых пронизаны религиозными догмами верующих христиан. Но отказаться от мысли, что только знание, процесс его получения в ходе научных исследований может быть основой для ответа на поставленный вопрос, считаю просто невозможным. Но как оказывается, не любое знание может служить опорой и фундаментом построения ответа на вопрос: «Почему мы есть?». Особенно это касается знания, которым обладает отдельный человек, как бы оно велико и значительно не было.