Я тяжело выдохнула, когда мы выходили из здания:

– Не думайте, что я любителей выпить, – сказала я, чувствуя огромное смущение, с большой тяжестью ложащееся на шею и плечи. – Я обычный офисный работник.

– Конечно, – сказал Чарльз, и я почувствовала его ухмылку с характерной усмешкой. – Если бы ты много пила, у тебя бы сейчас слегка не кружилась голова.

Я посмеялась и тут же подумала, как нелепо, наверно, выглядит моя походка. Я еле успеваю за парнями, так и мои ноги стали куда легче. По большей части из-за этого я почти не танцевала, однако была бы моя воля…

Парни попрощались со мной, и я обняла их на прощание. Последний раз взглянув на Чарльза я подумала, что явно этот человек мне напоминает кого-то. От этого он так симпатичен. Я уверена, в юности он был душой компании, весьма популярным, пользовался большой популярностью у девушек за счёт мягких черт лица. И всё же эту модельную внешность перебивал его озабоченный вид. Я так и не узнала, что случилось. Ни одной зацепки.

Я не могу овладеть с счастьем от прогулки, грустью от разлуки и неизвестностью будущего. Я просто упала на постель и горько заплакала. Этот день был чудесным. Если бы я могла изменить свою жизнь. Если бы мне кто-то помог! Так хочется, чтобы не двенадцать дней за двадцать пять лет жизни были прекрасны, а каждый. Но я не могу начать с естественного. Я не могу найти свой смысл.

– Поняла, – сказала подруга, и я ждала дальнейшей реакции. – Так, а почему ты заплакала?

Мне казалось, я с лёгкостью поделюсь этим с ней, но, едва сформулировав мысль, я поняла, что это будет непросто. Ком подступил к горлу, и я приняла спокойное выражение лица.

– Я не хотела приманить реальность. Я их едва знаю. Кто они такие? Что беспокоит Чарльза? Увидимся ли мы ещё вообще когда-нибудь?

– Неужели Чарльз заинтересовал тебя? – с осторожностью и одновременно свойственной ей прямотой спросила Вивьен. Я же не чувствую ничего.

– Не думаю. Но оба они безумно интересны. В них много загадки. – Я приставила ладонь ко лбу и задумалась. Кажется, что думать больно. – У Бруно есть шрам на лице – на левой части. И небольшой на лбу. Знаешь, если провести линии где нужно, выйдет ромб. – Я улыбнулась, вспоминая момент в очереди в клуб, когда я это заметила и не решилась сказать свою мысль обладателю этой особенности. – Возможно, они братья.

– Почему?

– Знаешь, у них там много мелких шрамов, схожие черты лица, телосложение… – Я слегка задумалась, вникая в свои слова. – Может, они воевали вместе.

Я осеклась на последнем слове. Вспоминая их внешний вид, мне становится действительно не по себе. Я решила скрыть эту деталь. Зная Вивьен, она часто любит меня предостерегать, тем более, зная мою историю. И я очень благодарна ей за это, даже если она иногда перебарщивает.

– Наверное, ты права. – Мы обе задумались о своём. Явно этот диалог давался подруге с трудом. Её обычно наполненный жизнью и любопытством голос стал смиренным и спокойным. Я заволновалась, что это может быть не из-за моего рассказа. – Скажу так: просто будь осторожна. Ты едва их знаешь. И…

Я резко почувствовала желание промотать её реплику. Сколько раз я это слышала!

– Да, конечно. Но вряд ли мы ещё встретимся с ними, – сказала я, надеясь, что Вивьен, наконец, поймёт причину моих терзаний. Это вовсе не из-за похмелья.

– Значит, ты нашла компанию и боишься её потерять? И из-за этого грустишь? – Эти слова были как бальзам на душу. Подруга точно передала те мысли, которые всю ночь не давали мне спокойно спать, помимо жуткого головокружения и того, что называется «вертолётами». Любой вариант развития отношений с Чарльзом и Бруно, где меня нет рядом, пронзал душу сильнее любой обиды, лжи или зависти. Будто забирают присвоенное. Неужели я так отвыкла от появления новых людей, что цепляюсь за первых встречных? Где моя гордость, моя адекватная самооценка?