– Помнишь про коды, что я тебе говорил? – вдруг спросил Иван Альбертович. – Пачку не потерял?

– Да нет, вот она, – раздражённо буркнул Алексей, протягивая расплющенную пачку «Космоса».

– А хочешь, вместе попробуем позвонить? Заодно и парочку эту шуганём – весело будет.

– Как шуганём? – с недоумением спросил Алексей.

– А вот увидишь. Шуму, небось, будет много.

Плохо понимая, что происходит, Алексей поплёлся за военруком к телефонной будке. Под ногами хрустело битое стекло – хулиганы высадили в будке все стёкла. Но аппарат, вопреки ожиданиям, работал.

Внутреннюю стенку будки покрывали надписи и неприличные рисунки. Неизвестный доброжелатель высказался о природной ветрености неведомой Ольги, а ниже игривый художник изобразил половые органы мужского и женского тел с выразительными подписями.

На металлической табличке действительно был выбит номер диспетчерской НПО «Бозон».

Рыбоглаз сунул монету в приёмник, дождался гудка, начал крутить диск. На том конце провода откликнулся механический женский голос. Военрук протянул трубку Алексею.

– Назовите код транспортировки, – настойчиво повторял голос.

– Ну давай, смелее! – подбодрил военрук. – Поменяешь траекторию жизни до неузнаваемости!

Алексея охватила злая решимость. Пусть всё летит к чертям. Если эта дурацкая теория сработает… Он расправил мятую пачку, в лихорадочном возбуждении продиктовал код: КХ5-М8Б. Повесил трубку, огляделся.

Минут пять на пустыре не происходило ровным счётом ничего. Только дворняга носилась, высунув язык. Потом, со стороны высоковольтной линии, донёсся странный треск. Он нарастал и перешёл в неприятное гудение. Собака поджала хвост, заскулила.

Вспышка фиолетового света ударила в глаза внезапно – будто вырвалась прямо из-под земли. Когда зрение вернулось, Алексей увидел, как из люка вынырнула хрупкая женская фигурка. Пошатываясь и спотыкаясь на каблуках, Маргарита Львовна направилась к метро. Алексей догнал её, схватил за плечи, развернул.

Глаза учительницы пугали безумным выражением, взгляд пустой – она не узнавала ученика. Волосы намокли и торчали клочьями. Халат распахнулся, бледная кожа на груди просвечивала, у ключицы пульсировали вздувшиеся вены. С губ сорвался стон.

– Помогите… Игорёк… там лежит… – выдохнула она и указала на фундамент.

– Надо взглянуть, – сказал подоспевший военрук. – У меня вот и фонарик есть.

Они подошли к бетонному основанию. В одной из плит зиял открытый железный люк. Рыбоглаз посветил вниз. Лестница была ржавая и шаткая.

– Полезай первым, – приказал он. – Меня эта рухлядь не выдержит.

Алексей стал осторожно спускаться. Вдоль стен тянулись обледенелые трубы – от них веяло морозом. Шумела вода. Фонарик выхватывал из тьмы бетон и пучки кабеля. Алексей посветил вниз – и замер. Всё дно подвала покрывал лёд. Толстый, чистый, с пузырьками и трещинками – как на замёрзшем озере.

– Чёрт… когда тут успел лёд намерзнуть? – пробормотал Алексей, спускаясь дальше.

Он ступил на гладкую поверхность, сделал несколько шагов, водя фонариком по сторонам. В дальнем углу показался релейный шкаф, наполовину затопленный. Зеленый, блестящий, с жёлтой треугольной наклейкой на боку. В треугольнике – черный пропеллер.

В центре зала стояла металлическая клетка, похожая на кабину лифта из старого дома. Алексей поскользнулся, едва удержался. Луч фонаря прыгнул по потолку, потом упал на лед…

Под слоем льда показалось бледное лицо мертвеца. Это был электрик. Стеклянные глаза уставились вверх. Изо рта торчала папироса. К голове примёрзла нелепая лыжная шапочка. Из кармана комбинезона торчало горлышко бутылки. Рядом во льду сверкала серебром неизвестно откуда взявшаяся рыбка.