, которые были в моей жизни прежде. Мы также входили в привычные асаны, но оставались в них не одну-две минуты, а шесть или даже десять. Та же самая ришикешская серия Шивананды превратилась в глубокую медитацию. Вместе с тем, это был и самый музыкальный класс – во время каждой асаны Дженни повторяла мантру, направленную на соединение с той чакрой, которую мы особо задействовали в данном положении тела, и играла на ситаре. Однако несмотря на все эти звуки или благодаря им, именно тогда я впервые поняла, что это значит – наполниться тишиной.

Когда закончилось занятие, совсем не хотелось говорить или бежать, как частенько бывало ранее – хотелось молча плыть и созерцать. Очень хотелось не расплескать это чудесное состояние. Медитация мигом перенесла в совершенно иной – параллельный мир, наполненный присутствием. Как просто быть собой, никуда не спешить, не растрачивать слова на пустую болтовню… и как сложно. Как редко мы бываем такими! В эти минуты понимаешь, что нет смысла сотрясать воздух без особой надобности. Мы так мало знаем о мире – нужно просто смотреть, слушать, дышать. Это самое большее, что можно сделать сейчас – просто быть…

Помимо йоги, у нас были занятия по философии, пранаямам и пение мантр – и все это время было заполнено любовью и глубиной другой удивительной женщины. Мы звали ее Матаджи16, и она, действительно, была как мать всем жителям Ашрама. Очень многое поражало меня в Садви Абха Сарасвати (таково ее духовное имя). Ее стопы – всегда чистые и розовые, как у младенца, несмотря на то, что она ходила исключительно босиком. Ее самоотрешенность: еще в юные годы она поняла свое предназначение, но у нее уже был муж и маленький ребенок, поэтому Матаджи ушла в монастырь, только воспитав детей. Даже теперь, будучи матерью для тысяч душ, она не перестает помогать растить внуков, а они у нее чудесные! Ее мягкая улыбка была тем «волшебным пинком», который заставлял нас встать в 5 утра и прийти, на самом деле, не на урок пранаямы, а просто – к ней. Однако самое странное переживание, вызванное ее образом, произошло у меня в день посвящения на курс. Была ягья17: мы просили милости у солнечного пробуждающего к новым знаниям Савитара18 для успеха в занятиях, а потом всем студентам Матаджи завязывала веревочку на руке. Когда очередь дошла до меня, я посмотрела в ее глаза – и чуть не отшатнулась! Там была бездна. Таких глубоких глаз я не видела больше нигде и никогда.

Пример Матаджи научил меня принимать неизбежное, а взгляд ее бездонных глаз еще раз убедил, что я на верном пути. А еще она учила нас правильно понимать Бхагавад Гиту: не осуждать господа Кришну за безжалостные наставления воину Арджуне перед неминуемой битвой на Курукшетре. Матаджи рассказывала о них, как о реальных персонажах, но было очевидно, что это символы. Правитель Арджуна представляет собой человечность, а вместе с тем, неизбежную одержимость эмоциями и жалости к людям – ему не хочется проливать кровь, тем более своих братьев. Его возница Кришна – голос души, который говорит, что войны не избежать – самое важное, следовать своему предназначению, какие бы непростые решения не пришлось принять. Как бы тяжело не было терять самое дорогое – пусть даже свое благородное лицо – если душа говорит оставить это и пойти своим путем, надо встать и идти, не оглядываясь назад.

Как ни по-детски звучит, но мне это чувство неизбежности знакомо по простой чашке кофе. Ты еще не уверен будешь ли его пить, но проходя мимо кафе берешь капучино зачем-то. Ты еще не коснулся губами стаканчика, но кофе «уже выпит». Он был выпит в тот момент, когда тебе протянули сдачу, а вернее, еще раньше, когда ты только остановился у кафе.