Необходимость заставила Коровина остаться в этом ужасном месте, и были сделаны приготовления к ремонту дома в связи с приближающейся зимой, когда промышленник Степан Глотов, * который тем временем прибыл на другую сторону острова Умнак, появился с восемью своими людьми. Промышленники были вне себя от радости и, забыв в тот же миг о своем голоде и болезнях, они планировали дальнейшие предприятия, договорившись с Глотовым охотиться и торговать на паях.

* Глотов Степан Гаврилович (ок.1729 – 1769) – российский мореплаватель, купец-промышленник, исследователь Камчатки, Аляски и Алеутских островов. В Интернете есть небольшая статья о Глотове, которую сопровождает портрет офицера в мундире первой половины XIX века. Такая военная форма была введена через несколько десятилетий после смерти Глотова; кроме того, отсутствует парик, являвшийся в средине XVIII века неотъемлемым атрибутом любой военной формы – А.С.

Судьба группы казака Барнашева, отправленной на охоту на двух байдарах, оставалась неизвестной.

***

Путешествие Глотова, охватывающее четыре года с 1762 по 1765 включительно, было, безусловно, самой важной из ранних экспедиций на острова.

Новое судно, которому было дано название «Андреян и Наталия», было построено на Камчатке и 1 октября 1762 года под командованием Глотова направилось к Алеутским островам, зазимовав на острове Медный.

26 июля 1763 года Глотов снова вышел в море и после утомительного и штормового плавания 24 августа увидел остров Умнак. Пройдя восемь больших островов и множество более мелких, Глотов наконец 8 сентября бросил якорь у берегов большого и гористого острова, который местные жители называли Кихтак (теперь он известен как Кадьяк). Местные жители не понимали алеутских переводчиков, и только помощь мальчика-алеута, несколько лет назад захваченного этими людьми, которые сейчас привели его к русским, позволила установить контакт.

Остров Кадьяк (красная стрелка)

Местные жители здесь были более свирепого вида, но более разумны и мужественны, и более изящны, чем жители западных островов. Сначала они не позволяли переводчику даже временно оставаться с русскими, но через несколько дней мальчик появился в русском лагере и впоследствии оказал большую услугу своим новым покровителям. При таких обстоятельствах Глотов решил не выгружать груз, а оставить судно на якоре в бухте. Строгий дозор за берегом и морем велся днем и ночью. Однажды рано утром большой отряд вооруженных островитян незаметно подкрался к якорной стоянке и обрушил град стрел на русских часовых, спрятавшихся за фальшбортами на палубе. Охранники выстрелили из мушкетов, и оглушительный звук заставил дикарей разбежаться. В панике они оставили на земле грубые лестницы, пакеты с серой, сушеный мох и бересту, доказательство их намерения поджечь корабль, а также того факта, что кадьякцы были расой более воинственной и более опасной, чем алеуты. Всего через четыре дня после первой атаки, до которой они не были знакомы с огнестрельным оружием, они снова появились большими силами и несли искусно сделанные щиты из дерева и плетеных прутьев. Этими щитами дикари намеревались отражать мушкетные пули. Островитяне так и не смогли оценить пробивную способность огнестрельного оружия, поскольку русские до поры хотели оставить это в секрете, и потому намеренно стреляли выше щитов. Грохот мушкетов вновь отправил дикарей в паническое бегство.

Побежденный враг три недели не беспокоил незваных гостей, но 26 октября произошло еще одно нападение. Теперь тщательно подготовленные действия показали удивительные способности дикарей. Семь больших переносных брустверов, скрывающих от тридцати до сорока воинов каждый, были замечены рано утром, приближающимися к судну. Когда они приблизились к кромке воды, стрелы начали падать на палубу, как град. Промышленники ответили залпами из мушкетов, но на этот раз огромные щиты оказалось пуленепробиваемыми, и враг продолжал стрелять из луков, пока, в качестве последнего средства, Глотов не высадил на берег отряд людей с холодным оружием, и яростная атака заставила островитян бросить щиты и спасаться бегством.