Я был вынужден оставить им и ружье, и зипун, а сам выпрыгнул в окно, пробежал мимо крепости и спрятался в густом кустарнике в лесу, хотя два колоша погнались за мной, но не могли найти меня. Вскоре после этого я выбрался из кустарника и приблизился к казармам, чтобы посмотреть, отбито ли нападение, но увидел, что не только казармы, но и недавно построенный корабль, склад и сараи, хлев, баня и другие небольшие строения были подожжены и уже вовсю пылали. Шкуры морских выдр и другое имущество роты, а также личное имущество командира Медведникова и охотников, дикари бросали на землю с балкона со стороны воды, в то время как другие хватали их и несли к байдарам, которые находились недалеко от форта».

Упомянув, что в казарме было шестнадцать человек, и назвав имена других, которые отсутствовали на охоте или рыбалке, он продолжал:

«Вдруг я увидел двух колошей, бегущих ко мне, вооруженных ружьями и пиками, и я был вынужден снова спрятаться в лесу. Я бросился в подлесок на опушке леса, прикрывшись большими кусками коры. Оттуда я увидел, как Наквасин спрыгнул с верхнего балкона и побежал к лесу; но когда он почти пересек открытое место, он упал на землю, и четыре воина подбежали и отнесли его обратно в казарму на остриях своих пик, а затем отрубили ему голову. Кабанова вытащили из барака на улицу, где колоши пронзили его пиками; но как погибли остальные русские, которые там были, я не знаю. Резня и поджоги продолжались дикарями до вечера, но наконец я пробрался среди развалин и пепла и, блуждая, наткнулся на некоторых из наших коров и увидел, что даже бедные бессловесные животные не избежали кровожадных извергов, имея в боках копья. Напрягая все свои силы, я едва мог вытащить несколько копий, когда меня заметили два колоша и я принужден был предоставить раненых коров их судьбе и снова спрятаться в лесу.

Я провел ночь недалеко от руин форта. Утром я услышал ружейный выстрел и выглянул из кустов, но никого не увидел и, не желая снова подвергать себя опасности, пошел вверх по горе через лес. Осторожно продвигаясь вперед через лес, я встретил еще двух человек, которые были в том же состоянии, что и я: женщину с острова Кадьяк с младенцем на груди, и алеута, которого охотничья партия сначала взяла с собой, а потом оставила в лесу из-за болезни. Я взял их обоих с собой на гору, но каждую ночь я ходил к руинам форта со своими товарищами и оплакивал судьбу убитых. В таком жалком состоянии мы оставались восемь дней, ничего не ели и не пили ничего, кроме воды. Около полудня последнего дня мы услышали с горы два выстрела из пушки, которые вселили в меня некоторую надежду, и я сказал своим товарищам следовать за мной на небольшом расстоянии, а затем спустился к реке через лес, чтобы спрятаться у берега и посмотреть, нет ли в заливе корабля. Когда я добрался до берега, я увидел за небольшим островом судно, которое показалось мне похожим на нашу «Екатерину», но когда я подошел к берегу, который возвышался над всем заливом, я обнаружил, что это была не «Екатерина», а другой корабль. Позже я узнал, что корабль английский. Затем я поднялся на скалу, и позвал на помощь. Несколько колошей, которые были около реки, услышали мой голос, и шесть из них почти добрались до меня, прежде чем я их увидел, и мне едва удалось убежать от них и спрятаться в лесу. Таким образом, дикари три раза преследовали меня. Я пробрался в другое место на берегу, около мыса, где снова окликнул корабль, и к моей великой радости лодка отплыла от судна к тому месту, где я стоял. Я едва успел вскочить в нее, как преследовавшие меня колоши снова показались на берегу, но, увидев, что я уже в лодке, они ушли.