Вопросов не было, поэтому Беленко достала из дорожной сумки карту острова, завернутую в плотный целлофановый пакет. Самойлов, взяв карту, вышел из палатки.

– Кирилл, что у нас сегодня будет на ужин? – спросил Булавин Иноземцева, чтобы сгладить неприятный укор в свой адрес со стороны московского начальства.

– Макароны с тушенкой.

– Ой, а я привезла мандарины, – воскликнула Беленко, – она быстро достала из своей сумки большой пакет оранжевых фруктов, поставила его на стол.

– А что, у вас мандарины входят в офицерский паек? – удивился Булавин.

– Нет, конечно, – улыбнулась женщина. – Я перед вылетом из Мурманска успела заскочить в наш военторговский магазин, набрала сразу пять килограмм. Угощайтесь.

– Классно! – удивился Иноземцев, взял один мандарин, – спасибо, доктор.

– Скажите, Ольга Вячеславовна, а каковы все-таки функции у подполковника Самойлова? – поинтересовался Булавин, – «осуществляю контрольные функции» – как-то слишком размыто.

– Откровенно говоря, я сама не знаю. Я его увидела впервые только в Мурманске, перед вылетом. Я знаю только, что вся эта операция стоит на личном контроле у начальника Генштаба. У Самойлова с ним будет прямая связь по спутниковому телефону.

– То есть мы тут под микроскопом Генштаба? – съехидничал Крутихин, – лихо!

– Послушайте, товарищ майор, – а тут белые медведи часто появляются? – спросила вдруг женщина-химик Булавина.

– Гуляют как наши полицейские по Невскому проспекту в Питере. Но вы не бойтесь. Они здесь сытые. И мы для них не представляем интереса в плане добычи. Но без оружия по острову ходить не советую.

– Можете показать мне остров?

– Пойдемте, прогуляемся, пока готовится ужин, – Булавин поднялся, – Джек! – позвал он хаски, – со мной!

Вход в бункер искали часа три. Он оказался в здании полуразрушенного барака, представлял собой миниатюрную каменную коробку, напоминавшую автобусную остановку, какие строили во времена Советского союза в сельской местности. В коробке был четырехугольный люк, закрытый металлической плитой, которая была покрыта коркой льда и завалена мусором. Крышка люка была толщиной миллиметров двадцать и с четырех сторон приварена к основанию, на котором она лежала.

– Что будем делать? – спросил Булавин женщину-химика.

– Вскрывать, – спокойно сказала она и направилась к палатке.

Булавин последовал за ней. В одном из зеленых ящиков с надписью «Осторожно, не бросать, беречь от огня!» она достала четыре упаковки желто-серого вещества, напоминавшие хозяйственное мыло, из другого ящика – запальные шнуры с детонаторами.

– Пластид? – поинтересовался Булавин.

– Пластид, – подтвердила Беленко, подошла к мужчинам, с интересом наблюдавшим за ней. – Кто-нибудь из вас работал со взрывчаткой? Мне нужен один помощник.

– Могу я, – вызвался капитан Крутихин, – когда-то глушил рыбу взрывпакетами.

– Нет, мне такой помощник не нужен. Товарищ майор, – повернулась к Булавину, – тогда вы пойдете со мной. Здесь ничего сложного нет.

– Хорошо, – Булавину отчего-то стало приятно, что она выбрала именно его.

– Всем отойти на сто метров, – приказала она притихшим мужчинам. – Булавин и Беленко прошли к запаянному люку. – На участках сварки пластид надо плотно прилепить к стыку между краем люка и крышкой, – начала женщина инструктировать пожилого майора, – на всякий случай прикрепите пластид скотчем, – подала Булавину небольшую катушку.

Булавин старательно выполнил указания инструктора, которая потом осмотрела работу помощника. «Нормально!», – скупо похвалила она его. – Теперь вставляйте детонаторы в пластид так, чтобы они полностью вошли в массу взрывчатки. – После установления пластида Беленко еще раз осмотрела проделанную работу. – Быстро бегать умеете? – спросила она Ульриха Романовича, озорно посмотрев на него.