– Умею.

– Запальный шнур горит шестьдесят секунд, надо отбежать минимум на сто метров. Крышка чугунная, поэтому разлет осколков может быть большим. Бежим туда, в сторону лощины, там нас осколки не достанут. – Она подала Булавину спички.

– Не надо, у меня зажигалка, – Булавин достал из кармана зажигалку.

– Запальный шнур загорается через три-четыре секунды. Зажигайте сначала первый, потом второй. Начинаем одновременно. Готовы? – строго спросила она.

– Да, готов.

– Начали!

Стараясь подавить волнение, Булавин зажег зажигалку, но порыв ветра неожиданно погасил пламя. Он нажал второй раз, прикрыв ладонью конец запального шнура и зажигалку. Через несколько секунд тот «схватился». Второй конец шнура он зажег без проблем. Поднял голову к Беленко. Та уже подожгла свои концы и ждала его.

– Все? – Спокойно спросила она.

– Все, – ответил Булавин и улыбнулся ей в лицо.

Женщина резко встала:

– Бежим и считаем до сорока, – она резко побежала, Булавин за ней.

Зачем считать до сорока, на бегу удивился Булавин. И, только догнав, женщину он сообразил: десять секунд на поджог шнуров, плюс еще сорок, значит, секунд десять в запасе, чтобы заблаговременно спрятаться от осколков. Они спустились в лощинку, от быстрого бега Булавин запыхался. «Ложись!», – неожиданно крикнула женщина-химик и упала на белый пушистый снег.

Булавин упал рядом с ней. Они лежали рядом, почти вплотную, тяжело дышали. Томительно тянулись секунды. Булавин посмотрел на женщину. Из-под ее шапочки выбились белокурые волосы. Морозную тишину неожиданно разрезали оглушительные взрывы. Булавин инстинктивно опустил голову, закрыл рукой голову женщины. Затем снова наступила тишина, которую нарушали резкие крики чаек.

Беленко резко сбросила руку мужчины, приподняла голову, возмущенно воскликнула:

– Зачем вы меня обнимаете?

– Я не обнимаю вас, просто инстинктивно прикрыл, – смущенно ответил Булавин.

– Свои инстинкты оставьте на пляже и с другими женщинами.

– Ну…, извините, – Булавин, смущенный, сел на землю, Беленко тоже уселась рядом с ним.

Она посмотрела на него. Лицо ее порозовело и показалось Булавину удивительно милым.

– Считали? – сердито спросила она и смахнула рукой снег с ресниц.

– До сорока?

– Нет. Количество взрывов?

– Н-нет, – растерянно ответил Булавин, – как то не сообразил.

– Конечно, – иронично усмехнулась женщина, – не до того было, инстинкт…. Ладно, пойдем. Я считала, вроде четыре было, – она встала, стряхнула с маскхалата снег.

Взрывами крышку разнесло вдребезги, много осколков врезалось в стену будки, некоторые осколки, вылетевшие из будки, валялись далеко от места взрыва. Через рваные края люка зияла пугающая чернота. Беленко посветила вовнутрь маленьким карманным фонариком, луч которого разрезал черноту внизу. Подошли соратники. Все мужчины увидели внизу цементный пол, находившийся от поверхности земли на глубине около двух метров. От четырехугольного люка вниз шла лестница.

– После обеда спустимся вниз, обследуем весь бункер, – объявила Беленко.

– Он по размерам большой? – поинтересовался Булавин.

– Судя по карте, тридцать тысяч квадратных метров, один этаж целое футбольное поле.

– Все спустимся?

– Нет, всем не обязательно, Я проверю только воздух внутри на наличие в нем паров зарина.

– Тогда с вами пойду я и капитан Крутихин, – твердо объявил Булавин. Ему надо было подтвердить свою роль командира группы, поскольку эта роль как-то незаметно стала перетекать к женщине-майору.

– Не возражаю, – согласилась Беленко.

– Я тоже с вами спущусь, – неожиданно заявил подполковник Самойлов.

Беленко посмотрела на него задумчиво, но ничего не сказала.