Одногруппники быстро перезнакомились и травили хохмы, обсуждая ожидания от учебы. Илья по-прежнему молчал и хотел свинтить, но побоялся: еще подумают, что он их презирает, и объявят ему войну. Но для Лены внутренний покой оказался важнее, а мир полковника Аурелиано Буэндиа интереснее новой компании. Она была похожа на девушку с книгой из будущего известного мема, в котором сила чтения перевоплощает вульгарную блондинку на здоровенных каблуках в скромную умницу. Илье было трудно оценить ее по десятибалльной шкале – тогда он еще не знал про шкалу, – но, думается, Лена выглядела примерно на «восьмерку». Балл сверху он накинул за свою пристрастность.

К сожалению, Лена почти сразу стала несвободна. У этого мудака были ослепительно-белые зубы, будто он красил их канцелярским штрихом, – как потом узнал Илья, отбеливал у дантиста какими-то технологиями. Он улыбался своими мерзкими зубами и говорил «окейси». Старые прошивки айфона, который тогда считался признаком роскоши, исправляли «ок» на претенциозное «О’Кейси», похожее на имя какого-то сердцееда из дамских романов в мягкой обложке. Так альфач подчеркивал, что у него пятый айфон. Ему было важно доминировать каждую секунду. Являясь на вписку, он с порога распространял смесь крепкого пота после тренировки и приторного одеколона Versace. Флюиды Настоящего Самца. Илье даже казалось, что он не моется специально, чтобы по запаху было понятно: самец только что вышел из качалки.

Самца звали Кирилл. Неслучайно рифмуется с «дебил». Илья не сразу понял, что Кирилла-дебила и Лену что-то связывает. «ВКонтакте» у них не было совместных фоток: Илья каждый день мониторил ее страницу. Там были картинки с космосом; с оленями, вписанными в треугольник (на лбу – перевернутый крест); с британским флагом; размытые снимки цветов, домов и улиц. Он заходил в ее профиль в надежде, что она добавит новое фото со своим лицом. Те редкие фотки Илья сохранял на комп в отдельную секретную папку, перелистывал и… в общем, любовался и мечтал.

Время от времени Илья проверял фото, на которых она была отмечена. Там он увидел, как чудесная Лена лежит, запрокинув голову, у Кирилла-дебила на коленях – в превосходном бутылочном пальто, в сапожках на каблучках – и смеется, а он, довольный, держит бутылку «Карлсберга», сидя на скамейке. Рядом бухающие одногруппники – кто-то из них и выложил фотографию. Илья сперва даже не понял, что обиднее: что Лена с этим Кириллом или что его не позвали выпить после пар в сквере возле универа. Ему в очередной раз показалось, что жизнь проходит мимо.

Вскоре Лена стала виснуть на Кирилле постоянно, липнуть к нему, как голодная кошка. В аудиториях они садились рядышком, и она клала голову ему на плечо. Илья садился позади них, чтобы наблюдать и бессильно злиться. Было что-то мазохистское в этой злобе. Сосед по парте Олег даже сочувственно спросил, что у Ильи с лицом.

– А что с ним? – спросил Илья.

– На тебе его нет.

– Да не выспался че-то.

– Я тоже всю ночь в «Доту» играл, – сказал Олег понимающе.

Илья прищурился и посмотрел на такие знакомые затылки. Лена обвила шею Кирилла и что-то сладостно шептала ему на ушко.

– Смотреть противно, – сказал Илья мрачно.

– Хе-хе, да, голубки милуются. Но это ненадолго.

– В смысле? Они же уже давно встречаются.

– Разве? По-моему, месяц всего. У них там все сложно, – сказал Олег, довольный поводом посплетничать. – Кирилл трахает все, что движется. А Лена пытается его перевоспитать. Рыдает каждый день, убивается. Если честно, дура. Ты или нормального парня найди и не страдай, или встречайся с таким, как Кирилл, соглашаясь на его условия. Не делай ему и себе мозг.