– Ты это хотела мне показать? – Денис пристально посмотрел ей в глаза, но никаких эмоций в них не прочел. Это все было не настоящим, имитацией реальности. Но прикосновения Инги он все же чувствовал, и этого уже хватило для ощущения безграничного счастья.

– Нет, пошли дальше. – Инга взяла его за руку, и повела прочь от школы. – Хочу тебе показать свой город, каким я его помню.

– Твой город? Так это настоящий город? – удивился мужчина. – Я думал, что это просто имитация.

– Дурак. – оскорбление прозвучало в ее устах комплиментом. – Это Лиепая. Я родилась и выросла на этих улочках и очень люблю этот город. Смотри, вон в том доме, видишь впереди, с зеленым фасадом. В нем была кондитерская лавка тети Лаймы. Она пекла обалденно нежные кексы, но продавала детям их только после обеда, чтобы мы школу не прогуливали. А они к обеду уже подсыхали и становились жесткими. Я однажды своровала у нее три кекса перед школой, и чуть не умерла от их божественного вкуса. А вон в том доме жил Ульмас, такой зазнайка, ты даже представить себе не можешь…

Инга буквально неслась вперед, и если бы Денис не держал ее за руку, точно бы убежала на свидание со своим детством в тенистых, стремительно начинающих зеленеть улочках уютного города. Уютного, несмотря на заметную вблизи обшарпанность и неухоженность. Иногда, среди добротных каменных строений, попадались совсем старые, деревянные дома. Но даже на них девушка указывала с восторгом, о каждом доме вспоминая или смешную историю, или человека, жившего в нем. И Титов отчаянно жалел, что его спутница так спешит.

Ему нравилось в этом городе, наполненном пусть чужими, но такими радостными воспоминаниями. Нравилось идти по довольно широкому тротуару улицы Пелду, среди спешащих с уроков детей и редких машин. И мимо невысоких, в три – пять этажей домиков. Пусть даже всего несколько минут, но это было для Дениса счастьем. Тень деревьев с юной весенней листвой, неспешная суета городского района, и рука девушки, подарившей ему эти минуты счастья, крепко сжимающая его ладонь. А еще пахло морем, он вдыхал этот запах, и душа наполнялась теплом.

Через каких-то пятнадцать минут они свернули на мощеную, но, тем не менее проезжую улицу, и еще через пару сотен метров остановились небольшого фонтана. Закатанный в невысокий бетонный парапет, фонтан показался Денису уставшим пленником. Некогда грозным, обширным озером с островом в центре, попавшим в плен человеческого желания все изменить под себя. В центре острова стояла ротонда, такая же крохотная, как и сам остров, пусть даже на нем и хватило еще места двум довольно возрастным березам. Инга отпустила его руку, и скорым шагом направилась именно к этой ротонде по аккуратному пешеходному мостику.

– Смотри, как здесь красиво! – девушка облокотилась на перила мостика, и посмотрела на свое отражение в желтоватой, мутной воде. Денис красоты в этом месте не находил. Но вслух этого сказать не решился, настолько сильна была радость Инги. – Это место называется лебединым озером. Я любила приходить сюда летом, и часами читать в тени тех берез. Ровно до той поры, пока родители не уехали сперва в Ригу, а потом и дальше. Знаешь, я нигде больше не чувствовала себя дома, только в Лиепае.

Титов притянул девушку к себе, но на поцелуй не осталось времени. Получасовой сеанс земной жизни оборвался так же внезапно, как и начался, и Денис с остервенением принялся отстегивать страховочные тросы. Замер на минуту, попытался успокоиться, и не смог. Не шел тихий и скромный городок Лиепая в сравнение ни с Москвой, ни с Тулой. Да и не пытался ни с кем соперничать. Хранил свои традиции, берег покосившиеся дома, и тем тронул очерствевшую душу мужчины. И, все равно, даже этот городок казался раем в сравнении с Коробовым, с этим проклятым городом номер одиннадцать. Лиепая дышал весной и жизнью, а от серости синтетического бетона и сетей над головой хотелось выть.