– Ее ребенок заболел?

– Наверное. – Инга пожала плечами. – Не знаю, если честно. Я же не медик, я напрямую с детьми не работаю. У меня чуть иные задачи, пока не очень нужные.

– Инга, скажи, а много детей вот так умирает? – Денис твердо решил использовать откровенность собеседницы, и узнать все, что возможно.

– Почти все. – голос Инги дрогнул, выдав накатившие под воздействием эмоций слезы.

– И что с ними потом? – Титов пристально посмотрел собеседнице в глаза.

– Хоронят, наверное. Я правда не знаю. – девушка несколько секунд напряженно вглядывалась куда-то за спину мужчине, в дальний конец аллеи. – Прости, мне надо идти. Увидимся.

Инга быстрым шагом направилась к выходу из сквера, а Денис еще долго смотрел вслед ушедшей девушке. По большому счету этот короткий разговор оставил больше вопросов, чем ответов. Но и информацию к размышлению он тоже подкинул. И о модификациях людей, о которых вскользь упоминали еще на научной станции, и о судьбе тех детей, которые не справились с враждебностью окружающей среды и погибли. Но, больше других сейчас его интересовал всего один вопрос. Откуда берется так много детей?

Сам процесс деторождения Денис представлял себе очень хорошо, но память упрямо твердила, что за все время нахождения на Астрее он не видел ни одного ребенка. За исключением инкубаторов в перинатальном корпусе и тел тех несчастных, погибших при разрушении предыдущих строений. Получается, детей действительно забирают. Но почему тогда никто не говорит об этом? Считают нормой? Или просто не задумываются об этом, как не задумывался раньше и сам Денис?

Чувствовалось во всем этом подозрительное замалчивание. Он не слышал ни про свадьбы, ни про романтические отношения. Жизнь в черном секторе сама по себе почти исключала пересечение мужчин и женщин в повседневном общении. Отдельные общежития, отдельные производственные функции и рабочие места. Денис встречал девушек на улицах, но в суетливом темпе жизни человеческого муравейника, где все вечно куда-то спешат, было не до отвлеченных разговоров. Но теперь в сознание мужчины закралась мысль, что это могло быть сделано целенаправленно. Исключить общение, для того, чтобы… А, собственно, для чего?

И откуда берутся дети? С момента трагедии прошло не так много времени, а все три корпуса снова работают с полной нагрузкой. Мужчина знал об этом по обрывкам разговоров, проходящих мимо него, или, как и он, отдыхающих в сквере медиков. Дети рождаются постоянно, это факт бесспорный, но остается загадкой, что с ними происходит потом. Почему при таком количестве рожденных детей улицы пусты? И эта загадка лишала мужчину покоя, требовала найти логичное и правдивое объяснение, которое и могло стать тем самым, так нужным ему поводом. Но пока вопросов было куда больше ответов. На улице окончательно стемнело, и Денис счел за лучшее отправиться спать.

Полдень следующего дня Титов встретил все в том же сквере больницы. На этот раз он выбрал лавку так, чтобы видеть огромный информационный экран, с которого как раз в эту минуту транслировался ролик, призывающий сплотиться всем вместе на пути к процветанию человечества на Астрее. Денис успел хорошо изучить очередность этих роликов. И не нашел времени лучшего, чем это. Сразу после призыва сплотиться идет небольшой, всего трехминутный ролик о величии возложенной на колонистов миссии создать цивилизацию заново. И именно это время мужчина выбрал для реализации своей задумки.

Едва ролик про единство закончился, как на кроваво-красном фоне ярким белым огнем вспыхнуло слово «сегрегация», заставив замереть случайно оказавшихся в сквере людей. Следующие три минуты короткий ролик рассказывал зрителям об обратной стороне того единства, которое пытаются построить в городе. О пропадающих людях, про аварии, о жертвах которых не говорят с больших экранов и об ограничениях, разделяющих вроде бы единое человечество на разные, готовые в любой момент возненавидеть друг друга лагеря. Но еще до того, как ролик озвучил призыв объединить все силы для борьбы с этим злом, Денис покинул сквер, и обсуждения его маленького послания, стихийно возникшего сразу после трансляции, уже не видел.