На обратной дороге Кен Джун свернул к храму Справедливости и нашел Сон У в саду. Тонкий слой снега покрывал землю и каменные фонари, на которых образовывались сосульки. Вода в речке, через которую был перекинут горбатый мост, покрылась хрупкой корочкой льда. Лишь вечнозелёные кряжистые кедры не сильно поддавались метаморфозам. Среди их ветвей пел соловей.

Отведя воина в сторону, чтобы их никто не видел, Сон У холодно сказала:

– Как долго ты не появлялся. Говорят, ты был на море, – брови её невольно нахмурились, а губы скривились.

– Правду говорят, – ответил Кен Джун, доставая из-за пазухи сверток. – Здесь коралловое ожерелье, которое морской владыка Рю-Дзюн собрал для своей дочери Вонг. Но Вонг попала в сети и уговорила рыбака отпустить её в обмен на ожерелье для его невесты.

– Как же оно досталось тебе? – с усмешкой спросила Сон У.

– Рыбак был глупым и предпочёл его продать, – пожал плечами юноша.

– Возможно, глупым оказался вовсе не рыбак. А тот, кто дорого заплатил за дешёвые сказки, – покачала головой Сон У.

– Возможно, – согласился Джун. – Но теперь оно твоё. Считается, что его владелица будет счастлива в любви.

Глаза девушки расширились. Она задержала дыхание и, выдохнув, сказала.

– Ты знаешь, что это невозможно.

– Не важно, – Джун застегнул ожерелье на её шее.

Сон У выглядела так прекрасно, что юноша решился её поцеловать.

Так прошли зима и весна. Через год после первой встречи, в преддверии дня Справедливости, Джун снова получил приглашение из храма. В ответ он попросил Сон У увидеться на озере у подножия Снежной горы, на левом берегу реки, протекавшей возле храма. Там Джун сказал Сон У, что любит её и хочет на ней жениться.

Девушка побледнела.

Они стояли на берегу удивительно красивого озера, вода в котором была ярко-голубой. Люди очень редко сюда приходили, потому что считали место колдовским, а Джун знал, что вода попадала сюда из минеральных источников и была насыщена солями алюминия, поэтому при солнечном свете приобретала удивительный окрас. Прямо из воды поднимались деревья. Их зелень отражалась на поверхности, придавая ей местами изумрудный оттенок. Лёгкое дуновение теплого ветра подняло рябь на воде, тогда Сон У сказала:

– Высшая воля в том, что служительницы храма не должны выходить замуж, – она опустила голову. – Мне уже оказали большую честь, приняв меня. Ещё и не просто в какой-то храм. Это святилище тигра, а ты знаешь, чей это символ…

– Я знаю. Знаю, – заверил Кен Джун, взяв девушку за руку. Та оказалась ледяной. – Но храм расположен в землях моего дяди. И я попрошу Лорда отпустить тебя, он разрешит. Он всегда был ко мне добр.

– А если нет? – Сон У со страхом посмотрела в глаза юноше.

– То мы сбежим. Я воин и смогу защитить тебя, – Кен Джун обнял девушку, прижав к себе. Из кармана он достал атласную красную ленту, которой во время заключения брака связывают молодоженов. – Держи, – сказал он, отдавая ленту Сон У, – и ничего не бойся, – а затем добавил ещё тише: – Будь готова ко дню Справедливости.

В следующий раз они встретились вечером накануне дня Справедливости. Кен Джун нетерпеливо ждал возле храма в саду, который сейчас распустился пышными цветами гортензии и лилий. Воздух заполнял тусклый фиолетовый свет, свойственный тому редкому виду заката, который возникает при стихийном бедствии.

«Наверняка на юге был цунами и пробудился вулкан», – подумал Кен Джун.

И эта мысль вдруг показалась ему знакомой.

Но он не успел вспомнить когда нечто подобное уже приходило ему в голову, потому что из-за кустов гортензии появилась хрупкая фигура в белом одеянии. В руках у неё был вещевой мешок, из которого торчала наружу флейта. Девушка стремительно прошла к Кен Джуну, бросила мешок на землю и опустилась сверху. Закатный свет падал на белое платье, собираясь черничными пятнами в складках дорожного наряда.