Ольга пальцами вытерла скатывающиеся из глаз по щекам слёзы.

– Олег, если я тебе расскажу, как всё было на самом деле, тогда твоей жизни так же, как и моей будет угрожать опасность.

Он удивлённо посмотрел на неё.

– Ты о чём?

– Я о них, – всхлипывая сказала Ольга. – О тех, кто уже целых два года держит в страхе весь этот район.

– Ты кого имеешь в виду?

– Олег ты что притворяешься? Я говорю об этих подростках, которые толпами разъезжают по сёлам на мотоциклах в форменном обмундировании нацистов времён войны! Они даже в день победы кружили у нас со своими штандартами! В касках и со свастикой на рукавах! И все боялись выйти из своих домов, потому что знали, чем этот выход из дома для них закончится!

Лицо Олега покрылось испариной.

– Подожди… Ты хочешь сказать, что те двое, которых ты застрелила, были одни из них?

– Да…

У сидевшего рядом с ними милиционера округлились глаза, и он стал прятать от Олега свой испуганный взгляд. Было понятно, что Ольга затронула тему, которая ему очень знакома и закрыта для обсуждения.

– Как это произошло? – поинтересовался Олег у Ольги.

Она нервно стала сгибать и разгибать дрожащие пальцы рук, а губы затряслись.

– Принесите пожалуйста воды, – попросил Олег милиционера. – Тот вскочил со скамейки, схватил стакан и подойдя к раковине наполнил его водой. Она жадно выпила всю воду, но поставить стакан не успела, он, выскользнув из пальцев со звоном упал на бетонный пол и удивительным образом не разбился. Милиционер тут же поднял его, поставив на стол рядом с собой.

– В ту ночь было очень душно, – нехотя стала рассказывать Ольга. – Да ты и сам видишь какая в этом году палящая весна. Сначала я на ночь открывала только форточку, но с рождением ребёнка стало жарко, и я в одну из ночей решилась открыть балконную дверь. Около часа ночи во двор на мотоцикле заехали эти твари… Их было двое. В чёрных плащах, на головах каски с маленькими молниями сбоку и рогами по бокам, а на шее висели автоматы. Ну такие знаешь, как в кино про немцев. Этого оружия местные мужики столько насобирали в болотах, что сейчас зайди к любому в гараж там этого железа как картошки в погребе. Работы ни у кого нет вот все и везут это барахло на блошиный рынок Ленинграда. В общем от грохота их мотоциклов и пьяных матерных криков мой Вадик, разумеется, проснулся и испугавшись всего этого стал громко плакать. Я была не в силах его успокоить. Что только я не делала.

– А милиция? – прервал её Олег. – Это отделение, оно же в ста шагах от твоего дома?

Ольга, очевидно всё ещё находясь в стрессе не сдержалась и громко закричала:

– А что ты прикажешь мне делать?! Что!? Взять ночью двухмесячного ребёнка и бежать с ним к ментам? Да они сами там небось со страху заперлись на все засовы, чтобы эти горлопаны в немецких касках не заехали к ним в отдел на мотоциклах!

– Извини, – сказал Олег, – как-то не подумал об этом. – Он бросил разгневанный взгляд на милиционера.

А что было дальше?

– А дальше я вышла на балкон, чтобы просто по-хорошему, понимаешь, по-хорошему попросить их уехать с нашей улицы, потому что у меня маленький ребёнок и он просто не может выспаться, так же, как и я. Ну я и попросила… Увидев меня они остановились напротив моего балкона и что-то крикнули мне, помню что-то нехорошее и мерзкое. Я сразу же вернулась в комнату и побежала на кухню, чтобы налить в бутылочку для ребёнка кипячёной водички. И уже оттуда услышала его душераздирающий плач, мне показалось, что Вадик задыхался. Я тут же обратно, а когда забежала к комнату, то увидела… – Ольга вдруг оцепенела, устремив взгляд в одну точку. Её лицо мгновенно побледнело. Олег, схватив стакан набрал воду и подбежал к ней, успев подхватить её уже у самого пола.