Вариант маршрута миграции схимонаха Илариона

По версии отца Агафодора началом отсчета будущих событий можно вести с 1902 года, «когда монах Иларион, живя на Кавказе в пустыне, стал писать на Афон к своим знакомым о разных случаях пустынной жизни, в том числе и о внутренней духовной жизни, какую проводят тамошние пустынники. Занятие их главным образом сосредоточивается на занятии Иисусовой умносердечной молитвой, о способе и художестве которой главным образом и были письма о. Илариона к афонским его друзьям»36.

Именно с описания своего путешествия от реки Уруп и начинается путешествие отца Иллариона в первой главе книги, где он затем любуется вершиной Эльбруса, «снеговая вершина которой золотом горела в лучах вечернего небосклона». Нельзя не упомянуть об имеющемся в книге эпизоде знакомства отца Илариона со старцем Дисидерием, который шел из Зеленчукского монастыря в свою пустынь «около Аксибая, на Черной речке». Место назначения соответствует территории севернее Черкесска, в районе станицы Беломечетской. В книге отец Иларион описывает знакомство с Дисидерием непосредственно в горах. Если проложить путь отца Дисидерия на карте, то, вероятнее всего, он двигался на север вдоль рек Большой и Малый Зеленчук, где и произошла встреча двух молитвенников.

Маршрут на котором могли встретиться схимонах Иларион и старец Дисидерий

Оптинский старец преподобный Варсонофий утверждал, что Дисидерий переселился со старого Афона и был тем, кто устраивал Новоафонскую обитель, а затем ушел в горы с послушником, коим и был Иларион. С ним он вел беседы об Иисусовой молитве. Беседы эти послушник постепенно записывал, и они легли в основу написанной им книги «На горах Кавказа»37. Однако версия знакомства, изложенная самим отцом Иларионом, выглядит иначе.

Вероятно, на первом этапе написания книги, главным помощником отца Илариона был крестьянин Владимир Кирилюк38. Из рассказа бывшей ученицы старца – монахини Руфины известно, что в 1903 году, когда она пришла в Тибердинский монастырь, то сюда же пришел и отец Иларион.

«Игуменья и все старшие сестры полюбили о. Илариона и были к нему благорасположены. Близ монастыря построили ему келью, где он жил и там начал писать свою книгу „На горах Кавказа“ по просьбе его учеников. Старшие сестры по причине занятости послушания не могли вместить учения о молитве Иисусовой и отошли от руководства о. Илариона, а игуменья и младшие сестры продолжали им руководиться. Бывало, придем к отцу Илариону и он рассказывал нам о смирении и любви, о молитве Иисусовой по целым ночам. Многие из сестер по благословению батюшки Илариона поселялись в ближние пустыньки вблизи отца Илариона и проживали там. Игуменья видя, что сестры стали уходить в пустыньки, начала препятствовать этому и запрещала им ночью посещать старца, но они продолжали ходить к нему украдкой, перелезая через ограду. (…) Почитающих о. Илариона сестер стали презирать, называли „святошами“, „Иисусианами“ и т. д. В обители произошло разделение. Меньшая часть пошла за о. Иларионом, а большая, не вмещавшая учение старца об умном делании молитвы Иисусовой, о смирении и любви, оказались на стороне противной старцу»39.

Таким образом, описанное здесь разделение в женском монастыре может навести на мысль, что оно было предтечей будущих разногласий еще до выхода книги.

Окончательное завершение труда шло уже в Глинской пустыни, куда для финального редактирования текста автор пригласил священника о. Хрисанфа (Григоровича). Вспоминая о своей работе в те дни, о. Хрисанф, дойдя в тексте книги отца Илариона до мысли, что имя Божие есть Сам Бог, «прямо и категорически заявил, что так выражаться нельзя: если понимать это выражение буквально, то оно решительно неправильно, т. к. всякому понятно, что существует различие между самим предметом и его названием. Если же это выражение понимать в каком бы то ни было переносном смысле, то нужно для этого понимания подыскать и более подходящее выражение, чтобы не вызвать какого-либо недоразумения