Его рот и глаза – единственное, что видно из-под маски. Я громко выдыхаю и шепчу, напуганная его садистской ухмылкой:

– Я забуду про этот инцидент. Отпусти меня или я закричу.

– О, я надеюсь, что ты будешь кричать, Катерина. И я не хочу, чтобы ты забывала.

Мои губы приоткрываются, когда я слышу его тихий мрачный голос, напоминающий колыбельную.

– Откуда ты… откуда ты знаешь мое имя? Боже мой, ты психопат?

Мне не нравится смотреть на маску, я хочу сорвать ее, но ублюдок опять перехватывает мою руку и на этот раз сцепляет запястья у меня над головой, запирая в ловушке.

– Может быть, – шепчет он, поглаживая мою шею. По какой-то причине его прикосновения по-настоящему взрывоопасны. Я еще никогда не испытывала в своей жизни нечто подобное. – Ты будешь кричать?

Я оглушена. Я обезоружена. И все мое тело пылает.

– Ты хочешь сделать мне больно? – спрашиваю я, замерев.

Он вновь склоняется над моей шеей, его губы прикасаются к коже, и я охаю.

– Ты потрясающая, – шепчет он мне в шею, игнорируя вопрос. – Как и ожидалось от моего маленького котенка. Кричи, Кэт.

Боль пронзает все мое тело, когда его зубы вонзаются в мою кожу в сильном укусе. Из моих глаз моментально брызгают слезы, и я всхлипываю, дергаясь, но его сильное тело вжимается в меня сильнее, как и его бедро между моих ног.

Но я не кричу. Не произношу ни слова, впиваясь в свою нижнюю губу до крови.

Я ни за что не позволю этому психопату получить желаемое. Ни за что.

Его шершавый язык начинает зализывать укус, уподобляясь какому-то дикому животному. И, черт возьми, почему я… почему я чувствую такую сильную пульсацию внизу? Почему мне резко стало так жарко?

– Что тебе надо? – выдавливаю я. – Просто отпусти меня.

– Ты должна дорисовать картину.

Пугающая маска вновь возникает перед моим лицом.

– Что?

Его пустые глаза смотрят на мои губы. Я чувствую, как на них собираются капли крови, и слизываю их, ощущая на языке вкус железа.

Ошибка. Очередная ошибка…

Чем больше я смотрю на него, тем больше погружаюсь во тьму. Безжалостную. Жестокую. Подавляющую.

Он преследовал меня с самого посвящения. Мое тело напрягается при этом напоминании. Я совсем не понимаю, что им движет.

И я так и не услышала ответ на свой вопрос. Хочет ли он навредить мне?

– Я… я хочу уйти, – я заикаюсь и поджимаю губы. Его прямой взгляд нервирует и мне становится жутко. Я почти на грани панической атаки.

Он не говорит, даже не моргает. Просто смотрит.

– Я могу уйти? – спрашиваю я снова. На этот раз громче.

– Ты хочешь уйти?

Он еще больше насаживает меня на свое бедро, отчего по моему телу проходит ток.

Мои губы раздвигаются, а щеки краснеют… Что со мной происходит?

– Конечно, я хочу уйти, – шепчу я, когда его лицо в маске приближается к моему.

На улице разражается сильная непогода, и я вздрагиваю, когда слышу оглушающий звук грома. От холода меня колотит, от выброса адреналина сердце стучит как бешеное.

Мои руки освобождаются и падают вдоль моего тела. Я хочу выдвинуть их вперед, чтобы толкнуть парня в грудь, но он качает головой, предвидя мои действия.

– Тебе не понравится то, что я сделаю, если ты дотронешься до меня, котенок, – говорит он с абсолютной легкостью. Его большой палец начинает поглаживать точку пульса на моей шее. Я еще больше вжимаюсь в дерево. – У тебя нет приступа. Но ты до смерти меня боишься, не так ли?

У тебя нет приступа. Откуда он, черт возьми, знает, что они у меня вообще есть?

Мне не нравятся мурашки, покрывающие кожу при его легких прикосновениях, меня бросает то в жар, то в ледяную дрожь. Стыд и унижение исходят из каждой клеточки моего тела.