Имя Джульетты отвергла с негодованием. Зато прочим Маскам дозволено называть ее Жульем. Или Зыбой – когда она прикидывается нагловатым николаевским пацаном.

– Придумай мне образ. Если я зверь, то какой?..

– Ты птица… красивая ночная птица.

– Нет. Я не птица. Или, может быть, хищная птица.

– Ты – бабочка. Серебристо-черный махаон. Он летает по ночам и выпивает души цветов, которые раскрываются после захода солнца. Цветы отдают свою жизнь и умирают… счастливыми…

– Из чего сделаны мои волосы?

– Они сделаны из бегущей воды… из лунного света… из…

– Нет… не верю тебе… не то…

– Не люби меня! Выбери кого-нибудь другого! Слышишь – не люби!!!

…А началось все так. Лена Байкалова познакомилась с мальчиками из Красноярского лицея N142. И стала пропадать на лицейских дискотеках и КВН-ах. И начали мои ученицы говорить, что-де парни в лицее поинтереснее, чем наши мальчики из 106-й, музыку современную слушают, и вообще – неформалы. И пошли слова: анархисты, пацифисты, «Нирвана», Курт… Центр общения постепенно перемещался в лицей. Говорили даже, что в лицее есть такая комната, специальная, с особым входом с улицы, и туда могут входить только ученики, и они сами следят за порядком, и там можно делать все, что хочется.

Мне стало завидно, и я пошел в 142-й лицей наниматься на работу. И дали мне сразу преподавать литературу в десятом классе. И сразу предупредили: в классе есть поэт. Иван Клиновой. Пишет стихи и даже кое-что уже напечатал.

Ваня Клиновой оказался стройным интеллигентнейшим мальчиком. Он сразу активно включился в обсуждение «Преступления и наказания», а на перемене показал мне свои стихи. Это был сборник – «Творческая работа» под названием «Я – Поэт – не место мне в природе?»

Стихи были очень неровные. Типичные подростковые стихи. Типичные… Для 70-х годов и для какой-нибудь престижной школы в центре Харькова. Ничего подобного в нашей 106-й школе нет, не было, и, я думал, никогда не будет. Мы переводили Катулла, писали неплохую прозу: сочинения, эссе… Как правило, по заданию. Традиции писать стихи, писать «просто так», не было. «Цех поэтов», литературная студия, «лицейское братство» пишущих стихи выпускников двух школ – явились в моем воображении сразу, как только я познакомился с Ваней.

Несколько лет назад известный красноярский педагог-теоретик А.М.Аронов высказал гипотезу, что на уровне старшей школы развивающее образование невозможно в рамках только одного учебного заведения. Нужны две-три старшие школы и общение их учеников и учителей. Идея эта мне понравилась, и я решил ее реализовать. Мне был нужен кружок литераторов, литературная студия, «лицейское братство». Мне был нужен профессиональный поэт – руководитель, который мог бы понять моих учеников, понять Ваню. Мне ясно представлялось теперь, что одиннадцатый класс Школы диалога культур будет межшкольным, сосредоточенным не в школе, а в клубе. Каким будет этот «клуб», как в нем будут жить «библеровские выпускники», будет ли в этом клубе место и для меня, я, конечно, еще не знал.

Первым делом я прочитал в 142-м Лицее самые яркие произведения своих учеников: переводы из Катулла и гоголевское сочинение Лены Байкаловой. Ваня был потрясен. Он попросил у меня Катулла по-латыни и словарь. Через неделю он принес несколько добротных переводов. А на следующий день Ваня совершил, причем исключительно по собственной инициативе, вещь удивительную. Он пришел в 106-ю школу, нашел там Лену Байкалову, познакомился с ней, похвалил ее прозу и попросил прочитать свою «Творческую работу» и что-нибудь написать о ней. Если захочется.