Русские закончили все возможные войны везде. И, конечно, Россия, при желании, может завоевать что угодно, но это не наш подход. Наш подход – мир любой ценой, даже, порой, за счёт собственных интересов. Россия довольно часто в истории отказывалась от своих интересов, теряя многое, в том числе огромные пространства, ради сохранения мира и предотвращения войны. Но если уж Россию спровоцировать, то держись, дальше уже никто не остановит русских, пока они не дойдут до края континента. Но лучше этого не делать.

Поэтому это абсолютно не русская логика, никогда Россия не будет использовать конфликт ради каких-то своих интересов. Наш интерес – мир. Наш интерес – стабильность в Закавказье, которое для нас является не чужим, скажем так, если мягко выражаться. И ради мира мы готовы сделать многое, на многое закрыть глаза. Поэтому я призываю категорически опровергать всякое предположение о том, что русские пытаются использовать конфликт какой-либо, где бы то ни было, в своих интересах. Это абсолютно не русский подход. Это евреи, может быть, европейцы – да, англосаксы, американцы сплошь и рядом только этим и занимаются. Русские – никогда.

– Вы сказали о стабильности и мире в регионе, а возможен ли он без урегулирования Карабахского конфликта?

Валерий Коровин: Карабахский конфликт вообще невозможно урегулировать в рамках модели взаимодействия двух национальных государств: национального государства Азербайджан и национального государства Армения, потому что национальное государство подходит к пространству механически. Оно воспринимает его как административную территорию, в рамках административных границ, и рассматривает его через подчинение официальной политической власти того или иного пространства. Здесь национальное государство вообще не учитывает фактор идентичности.

– Но национальные государства неплохо уживаются в ЕС, где стираются границы между государствами, а все конфликты решаются в рамках международного права.

Валерий Коровин: Я об этом уже тысячу раз говорил. Речь даже не о стирании границ – административные границы есть везде: и внутри Азербайджана, и внутри России, – а о стирании политических границ. На разжигание конфликта влияет фактор политического контроля, и отсутствие учёта фактора идентичности – всё это есть залог любого конфликта.

Территориально-политические конфликты начали зарождаться в момент, когда национальное государство стало базовым, доминирующим типом. А это, напомню, государство Модерна, это поздний формат государства, возникший с момента Вестфальского мира 1648 года, 300 с небольшим лет. Активное становление этого типа государства-нации – etat-nation – происходило в основном уже после Французской революции и завершилось в постколониальную эпоху в начале ХХ столетия. А зафиксировались более-менее границы нынешних национальных государств уже по итогам Второй мировой войны. То есть это очень позднее явление, которое переживало становление, которое во многом ещё и не закончено.

Френсис Фукуяма, который говорил о конце истории в 1991 году, сейчас признаёт, что рано списал национальное государство со счетов: я поторопился, извините, национальные государства – это то, что ещё надо отстоять, потому что она уже сегодня под вопросом, эта форма государственности Модерна. Она механическая, она не учитывает базовые, онтологические вещи вообще. И именно национальная государственность породила все возможные, все существующие в мире на сегодня конфликты.

Вот что ни возьми: постсоветское пространство – это то, что у нас перед глазами – Приднестровье, Донбасс, Карабах, Осетия, Абхазия, – всё, что ни возьми – это всё есть следствие становления национальной государственности на постсоветском пространстве. Хотя сама Россия всегда являлась и остаётся во многом государственностью традиционной, то есть это государство-империя (это технический термин, не в историческом каком-то смысле).