Бонни поднялся, потряс головой и повторил попытку зацепить мои ноги. А мог бы и поменять тактику, но мозгов, видимо, у него маловато для этого было – козёл и есть. Я опять отпрыгнул, на этот раз вправо, а засветить в процессе ему успел аж два раза, в плечо ногой и по шее рукой. Тот рухнул на пол и некоторое время не шевелился, я подумал, что уже всё, пора охранников вызывать, но нет – поднялся на ноги Бонни и третий раз попёр на меня, на этот раз мелкими шажочками, а руки сложил, как для бокса.

Что про бокс он имел самые начальные знания, это я сразу понял, два его размашистых, но не очень быстрых удара я пропустил над головой, после чего врезал ему от души двоечку – в голову и в печень. Бонни начал хватать воздух ртом, а потом осел на пол, как мешок с песком.

– Помогите, – сказал я двоим сидельцам, – затащить его на койку.

Те послушно встали и взяли его за руки, а я поднял ноги, так мы его и затащили на нижний ярус.

– Как думаете, – спросил я того, который поумнее выглядел, у чёрного, – врача надо вызвать?

– Не, – сам оклемается – уверенно возразил тот и тут же добавил, – а ты шустрый парень… меня Гарри зовут, а его Томом.

И он протянул мне широкую, как лопата, руку.

А с койки тем временем донеслось: – Всё, конец тебе, сучонок. Мыль верёвку.

– Ага, – ответил я, – уже с разбегу кинулся мылить. Только сначала тебя в парашу затолкаю, хочешь?

Бонни не очень долго подумал, а потом враз обмяк, я ещё подумал, что позвать кого-нибудь не помешает, как вдруг дверь в камеру сама открылась и в неё зашли два надзирателя, не знакомые Пит и Джек, другие.

– Что здесь происходит? – строго спросил один из них, видимо старший, поправляя резиновой дубинкой фирменную сан-квентинскую фуражку.

Я поглядел на соседей и понял, что отдуваться придётся мне одному.

– Ничего особенного, мистер ээээ…

– Зови меня Джеффри, – помог он мне.

– Мистер Джеффри, – продолжил я, – Бонни неудачно упал со своей койки на пол, а мы помогли ему подняться и лечь поудобнее. Сейчас он отдыхает и набирается сил.

– Ну-ка я сам посмотрю, – заявил Джеффри, подходя прямо к койке с Бонни.

Он взял его за руку, проверил пульс, открыл и закрыл правый глаз и проверил лоб рукой, на предмет температуры наверно.

– А ты лихой парень, – повернулся он ко мне, – у нас тут редко кто мог так утихомирить эту гору мяса. Продолжай в том же духе.

И они оба вышли из камеры, лязгнув закрываемой на ключ дверью. Тут, наконец, заговорил молчавший до сих пор в тряпочку наркоша:

– Попроси перевести себя в другую камеру, парень, а здесь тебе больше жизни не будет…

Смешать, но не взбалтывать (1984 года, Лас-Вегас)

– Ну тогда пусть идёт, конечно, – согласился сержант Рикс, – если дочка…

Но никуда уйти Инна не успела, потому что дверь резко распахнулась, и на пороге нарисовались два сумрачных субъекта средних лет, у которых у каждого на роже было написано слово «ФБР». Один из них резким движением отвернул лацкан чёрного (кто бы сомневался) пиджака и показал сержанту то, что было приколото с внутренней стороны. Мне не видно было, что там, но это и так было понятно из контекста.

– Я агент Браун, а это агент Смит. Так, – сказал этот гражданин копам, – ваша работа на этом закончена, дело мы забираем под свою юрисдикцию. Спасибо за качественное расследование.

Сержант попытался, естественно, возбухнуть, во всём же мире полиция не любит, когда ей на пятки госбезопасность наступает, но толку от этого было, как с козла молока. Даже меньше. Через пять минут полиция очистила помещение, и на место сержанта Рикса сел агент Браун.

– Рассказывай, – сказал он мне, – всё с самого начала.