Внезапная перемена погоды причинила два несчастья: нанесла ущерб боевому духу эскадры и ее предводителя и доставила известия о ее местонахождении английскому адмиралтейству. Нельсон выслал вперед себя бриг «Любопытный», чтобы тот доставил в Англию сводку о его передвижениях. Бриг заметил французскую эскадру и 7 июля на всех парусах примчался в Портсмут. Восьмого июля депеши достигли адмиралтейства. Не зная еще о назначении французской эскадры, но предположив, что она, возможно, собирается разблокировать Ферроль, адмиралтейство приказало адмиралу Стерлингу, откомандированному от эскадры, блокирующей Брест, наблюдать за Рошфором и присоединиться с пятью кораблями к Кол-деру, который крейсировал в окрестностях Финистера. Всякое промедление в исполнении планов, требующих тайны, есть несчастье. Неприятель получает время подумать, кое-что угадать, а нередко и накопить сведения, которые в конечном счете позволяют ему разгадать намерения противника.

Двадцать второго июля Вильнев следовал тремя колоннами на северо-восток к Ферролю при хорошем боковом северо-западном ветре. К середине дня он заметил двадцать одно парусное судно, в том числе пятнадцать военных кораблей: то была английская эскадра адмирала Колдера, идущая ему навстречу и отрезающая путь в Ферроль. До Ферроля оставалось около сорока лье.

Без сомнения, предстояло морское сражение. Вильнев не думал более избегать его, ибо боялся он не гибели, а ответственности; но, по-прежнему мучимый страхами, он упустил драгоценное время вступления в бой. Генерал Лористон, непрестанно его ободряя, с одиннадцати часов утра убеждал дать приказ, который Вильнев отдал лишь в час пополудни. Лучшая часть дня оказалась потерянной, о чем вскоре пришлось пожалеть. Корабли двух соединившихся эскадр потратили два часа на боевое построение, и только к трем часам пополудни двадцать французских и испанских кораблей выстроились в правильную линию. Испанцы оказались в голове колонны, а Магон с рошфорской дивизией и несколькими фрегатами – в хвосте. Пятнадцать кораблей английского адмирала Колдера, многие из которых были 100-пушечными, в то время как самыми мощными с французской стороны были 80-пушечные, также выстроились в длинную линию, параллельную французской, но противоположно направленную. Англичане направлялись к юго-западу, французы – к северо-востоку. Дующий с северо-запада ветер был боковым для обеих эскадр. Проходя друг перед другом кильватерными колоннами в противоположных направлениях, они скоро разминулись бы, когда Колдер внезапно принялся заворачивать голову своей колонны вокруг окончания французской, чтобы окружить ее. Вильнев, который в минуты опасности обретал решительность мужественного человека, поняв, что английский адмирал, следуя часто используемой в то время тактике, старается окружить арьергард французов, чтобы тот оказался меж двух огней, повторил маневр неприятеля и, развернувшись, укрыл хвост своей колонны, а головой вышел к голове неприятельской. Когда эскадры сошлись по окончании этого двойного маневра, первый испанский корабль «Аргонавт», с адмиралом Гравиной, оказался на позиции против первого английского корабля «Герой». Продолжая движение, противники вступили в бой на всём протяжении линии. Но английская эскадра была малочисленней, и огонь в направлении французов доходил только до тринадцатого или четырнадцатого корабля. Поскольку арьергард Вильнева не имел пред собой неприятеля и лишь изредка принимал на себя удары заблудившихся ядер, представлялся случай воспользоваться им для какого-нибудь решающего маневра. К несчастью, густой туман, распространившийся в эту минуту на многие сотни лье, ибо он виден был даже из Бреста, окутал оба флота до такой степени, что флагманский корабль не тотчас разбирал, находится ли неприятель по левому или правому от него борту. Каждое судно видело лишь судно, стоящее прямо перед ним и билось только с ним. Слышалась оживленная, постоянная, но не частая канонада. Французы и испанцы, несмотря на малый опыт, сражались четко и с хладнокровием. Французские экипажи еще не приобрели меткости, отличающей их сегодня; тем не менее в этом роде дуэлей корабля с кораблем англичане страдали не меньше; и если бы арьергард, которому драться было не с кем, мог обнаружить происходящее и, обойдя неприятельскую линию, зажать ее часть между двух огней, победа была бы обеспечена.