Я вздохнула, но промолчала, надеясь, что сейчас император проворчится и уймется. Ага. Сейчас.

— Я требую, чтобы вы оградили наследника от общения с теми людьми, — и Фредерик злобно уставился на Джулиану, — что не подходят ему по положению!

Кивнула. И нежно попросила, пытаясь не начать фразу со слова «дети»:

— Вы позволите нам поговорить с его величеством наедине?

Молодые люди поклонились и вышли. Не дожидаясь согласия императора.

Фредерик хранил гордо-злобное молчание. Я дождалась, пока закроется дверь, дошла до ближайшего кресла и уселась.

— Чем больше вы будете давить, тем сильнее будет сопротивление, — сказала я ему.

Недовольное молчание в ответ.

— А будете обижать девушку, да еще и несправедливо, будет у вас семейный бунт.

Опять молчание.

— И вообще, вот чего вы хотели добиться этим демаршем?

— Вы же понимаете, что все происходящее между этими двумя — нелепо, — горько сказал Фредерик.

— Послушайте, — я посмотрела ему в глаза, — всю неделю у нас было тихо и спокойно. Все занимались делом. Конечно, Брэндон достаточно много времени проводил в обществе Джулианы, ему было интересно. Но не более. Наследник сопровождал ее, когда она собирала материал для статей, они обсуждали то, что девушка собиралась написать. Принес ей что-то написанное. Они шушукались потихоньку, пока она правила и показывала, как лучше. Все.

Император покачал головой.

— А потом случились эти поздние вызовы Джулианы во дворец. Вот зачем? Вам стало легче от того, что вы унизили хорошую, правильную девушку? — Палец сильно обожгло. Так сильно и неожиданно, что я не успела это скрыть — дернулась и посмотрела на перстень. В камне мерцали синие искорки… Император тоже смотрел на камень, но думал при этом о чем-то своем. А потом проговорил:

— Девчонка так рисует, что мне кажется — она видит Милену, яблони в цвету, замок... Видит, рисует — а этого уже нет. И никогда не будет!

— Фредерик… — беспомощно проговорила я.

— И я не хочу, чтобы у Брэндона судьба сложилась так же. Неподходящая женщина. Неподходящие отношения. И будущее — которого нет. И чем сильнее ты пытаешься обмануть себя, убедить, что все получится…

Он поднялся, отошел к окну, повернулся ко мне спиной.

Что тут скажешь... Пока я пыталась подобрать слова, чтобы хоть как-то утешить его, прекрасно понимая, что таких слов в природе не существует… Он повернулся ко мне — спокойный, уравновешенный.

— Простите мне минутную слабость, — чуть ироничный поклон.

— Ничего…

— Я распорядился, чтобы госпоже Джулиане организовали мастерскую неподалеку от вашего с Ричардом столичного особняка.

— Спасибо.

— У девушки несомненный талант. А мне не стоило ее компрометировать — вы правы.

Склонила голову.

— И передайте вашей воспитаннице…

Я заинтересовано ждала, что его величество выскажет еще…

— Что ее работу в столичном приюте для брошенных детей никто не отменял. А то она увлеклась и статьями, и картинами, а про долг государству — забыла.

— Я прослежу, ваше величество.

— И еще… Я не желаю, чтобы вы занимались расследованием гибели женщин в синем, — резко сказал император.

— А я не…

— Вероника, для вас этого дела не существует!

— Но новость об этом будет в газетах. И мы в «Имперской правде» не можем обойти ее вниманием! Сегодня среда — ночью четверга у нас должна быть статья об этом!

— Пусть журналистским расследованием занимается кто угодно. Только не вы.

— Хорошо.

— Передайте госпоже Джулиане, что я приду в ее мастерскую в наше обычное время — и мы продолжим. С вашего позволения, я откланяюсь.

И император Фредерик удалился через выстроенный портал.

А я вышла из кабинета и отправилась посмотреть, кто чем занят.