Сестра вонзила ноготь большого пальца в ладонь, окрасившуюся в темно-красный. Запах обрушился на меня, как кулак, и я почувствовал: мои татуировки на коже разгораются все сильнее. Глаза Диор распахнулись, когда кровь из руки Селин потекла, извиваясь змеей, и превратилась по ее воле в знакомый герб – тот самый, который моя любимая Астрид обнаружила в библиотеке наверху полжизни назад.

Два черепа, обращенные лицами друг к другу на башенном щите.

– Эсани, – прошептал я.

– Это тоже старотальгостский, – сказала Диор. – Отступники. А мою прародительницу, дочь Спасителя и Мишон, звали Эсан. Вера.

– Какого хрена все это значит, Селин? – спросил я. – Ты сказала мне, что тебя убила Призрак в Красном, когда сожгла Лорсон.

– Так и есть. Меня убила моя дорогая мама́ Лаура. – Из-под окровавленной маски моей сестры вырвался глубокий вздох. – А когда ты убил ее, брат, ты лишил меня возможности отомс-с-стить.

– Если тебя сотворила Лаура, ты принадлежишь крови Восс. Тогда почему ты владеешь сангвимантией? Это дар крови Эсани.

– Ты с-с-столького не знаешь. Годы провел в своей маленькой башне, обучаясь убивать фей, холоднокровок и закатных пляс-с-сунов. И ты ничегошеньки не знаешь о том, кто ты есть.

– Так просвети меня, – зло выплюнул я. – Вместо того, чтобы язвить по этому поводу.

Она наклонила голову, пронизывающий ветер развевал ее плащ, словно дым.

– Эсани – это не просто линия крови, брат. Мы – вера. Я обучалас-с-сь у одного из величайших служителей Веры. У древнего по имени Вулфрик. – Красная струйка перед ней задрожала и превратилась в длинное лезвие, с которого капала кровь. – Именно от него исходят наши дары.

– И зачем же этот Вулфрик отправил тебя за мной? – Диор выдохнула дым, не сводя глаз со струящегося меча. – Чего ты хочешь?

– Того же с-с-самого, чего хотели заблудшие братья Габриэля. Кровь Спасителя положит конец мертводню, дитя. Ты вернешь с-с-солнце на небеса. И положишь конец этой империи проклятых.

В воздухе повисла тишина, полная тяжелого предчувствия. Обещающая откровение. Бойня, которую я учинил в том соборе, была моим выбором, и я бы сделал его снова, чтобы спасти жизнь Диор. Но я бы солгал, если бы притворился, что не понимаю, какую цену придется заплатить миру за это. Я помешал Серебряному Ордену покончить с мертводнем и всеми связанными с ним страданиями. Так что теперь мне придется покончить с ним самому.

И мне показалось, что моя сестра может знать, как это сделать.

Я буквально ощутил гнет слова, которое затем произнесла Диор. Казалось, что весь мир замер, даже ветер притих, чтобы услышать ее испуганный шепот:

– Как?

– Мы… – Селин повесила голову. – Я… пока не знаю.

Ветер снова завыл, мир вновь начал вращаться, а тишину нарушил лай – это я так рассмеялся, недоверчиво, душераздирающе.

– Ты ЧТО?

Селин посмотрела на меня и тихо зашипела под маской.

– Ты шутишь? – выплюнул я. – Ты преследуешь наши задницы через всю империю, чуть не убила меня дважды, пытаясь похитить Диор, и даже не знаешь…

– Я сказала, что пока не знаю! – рявкнула Селин, и ее рев эхом разнесся по черному камню. – Мастера Вулфрика убили, прежде чем он успел мне рассказать! Но есть и другие Эсани, Габриэль! С-с-существа, которые ходили по земле, когда эта империя еще никому и не снилась! Величайший воин Праведников пребывает всего в нес-с-скольких неделях пути отсюда! Мы найдем логово мастера Дженоа и в его залах узнаем истину. Узнаем, что должна с-с-сделать Диор, чтобы вернуть солнце!

– В нескольких неделях? Посреди зимосерда? Где же, черт возьми, это место?