Что же за настойчивое упоминание разврата? Неужели в XIII веке этот вопрос стоял так остро, что древнерусский автор из раза в раз пишет об одном и том же? И насколько его точка зрения вообще отражает положение вещей? Был ли блуд столь распространенным явлением, что о нем приходилось говорить подробно и часто?
Принято считать, что в допетровские времена организованной проституции на Руси не существовало. В первую очередь имеются в виду публичные дома. Действительно, отыскать в старинных документах и летописях упоминания о «блудных пристанищах» не представляется возможным. Однако будем честны: за 600 лет человеческая сущность не слишком изменилась. И естественные потребности человека X или XII веков ничем не отличаются от тех, что мы испытываем сейчас. А когда есть спрос, то рождается и предложение.
Но есть нюансы. Безотносительно Руси, проституция «расцветала» там, где одновременно скапливалось множество здоровых мужчин детородного возраста. И конечно, при наличии у них свободных денег. И в X столетии, и в XIII, и позже таким нуждающимся в женской ласке сообществом было… воинство. Их семьи оставались далеко, а они оказывались в ситуации физиологического голода, который трудно было утолить.
В мирное время человек существовал в других условиях. Прежде всего он был скован нормами морали, законами общества и церковными правилами.
После крещения Руси заводить наложниц стало запрещено. Церковь освящала союз мужчины и женщины (и расторгнуть его было практически невозможно) и провозглашала единение двух сердец до конца дней. Все, что выходило за пределы такого союза, считалось блудом.
Более того, даже повторный брак был доступен не всем. Например, вдовый священник не мог рассчитывать на вторую женитьбу. Не разрешали жениться и тем, кто был виновен в доказанном прелюбодеянии…
Если князь Владимир до принятия христианства легко сожительствовал с разными женщинами, то после 988 года оказался лишен такой возможности. Муж порфирородной Анны Византийской просто не мог себе позволить прежних удовольствий, доступных язычнику. Ему пришлось пойти на это: брак с Анной являлся не просто союзом представителей двух правящих династий (причем не равных по своему значению и влиянию). Он позволял Владимиру примерить новый статус: русский князь превращался в родственника императоров Византии, вставал на одну ступень с базилевсом…[7]
По церковным канонам прелюбодейство считалось одним из самых греховных деяний. Седьмая заповедь гласила: «Не прелюбы сотвори». Поэтому человек, желавший для себя Царствия Небесного после смерти, не мог вести себя разнузданным образом…
На практике, разумеется, происходило всякое. Одно лишь принятие христианства не гарантировало, что новообращенные станут вести праведную жизнь (правда, с князей спрос иной! В ту переходную пору они были обязаны демонстрировать лучшие качества). Человек оставался человеком. Мужья утешались в объятиях холопок, а их жены не всегда проявляли покорность и смирение. Ох, как сокрушался наш средневековый автор по этому поводу!