Тот сцепил пальцы у себя на животе и, с ухмылкой косясь на Рогнура, начал обвинительную речь:

– Достопо… чтимые соплеменники и уважаемый вождь! Мы пришли сюда потому, что стали жертвами подлого оскорбления со стороны мерзких отребий, унизивших вчера нашу воинскую честь, – Он указал на троицу, среди которых был и сын вождя. – И мы просим спра… ведливого воздаяния за наш каждодневный труд во благо общины.

– Я понял тебя… – Глаза Оканы гневно сверкнули, на мгновение испугав Бычьего Глаза. – И что же могут ответить на это обвиняемые? – Теперь вождь обернулся на другую сторону.

Защиту решил держать сам Рогнур, чтобы ни из-за Малвара, или Тризвен люди не обвинили суд в предвзятости суждения.

Рыбак нахмурил брови и откашлялся, постаравшись начать как можно увереннее:

– Благородные люди племени! – Из толпы послышались уничижительные вопли. – Я стою здесь перед вами потому, что честь некоторых наших воинов не такая уж и твёрдая, как нам бы того хотелось… Этот воин, – он указал пальцем на Фульрена. – уже много дней достаёт своим вниманием прекрасную девушку Тризвен, дочь Калема Бурой Шкуры. Она не раз жаловалась мне, а также моему другу… – Из толпы раздались гневные женские выкрики. – И в конце концов… – Рогнур задрал вверх свою рубашку, чтобы людям стало видно на животе его вчерашний кровоподтёк. – Эти воины доказали, что могут только лишь толпой забивать простого рыбака…

Шум и крики в толпе на площади становились всё более спорящими, разделившись во мнениях. Теперь у обвиняемых стало значительно больше сторонников, чем до начала судилища, а некоторые их соплеменники даже сцепились в драки.

Окана Острая Бритва приказал своим воинам привести людей к порядку, чтобы нормально продолжать процесс. Когда шум на площади более-менее успокоился, вождь снова взял слово:

– Доводы тяжбующихся сторон ясны, и обвинения серьёзны… Достопочтимый шаман Гем Кровавый Клюв, даю вам слово.

Седой сгорбленный старик, который своим видом чем-то напоминал морскую ведьму, отличаясь от Талил лишь чёрной волчьей шкурой и ястребиными перьями на голове, устало привстал со своего места, опершись на посох. Его заплывшие туманом глаза медленно скользили по лицам людей на площади.

– По священным традициям Которды, – сказал он кряхтящим, как у утки голосом. – Я считаю, что истину тяжбующимся следует выяснять на поле битвы. Пускай вердикт судилища решит поединок…

Эти его слова были встречены восторженными криками в толпе соплеменников. Люди с нетерпением ждали проявления доблести тяжбующихся во имя Рагатмала, дракона-покровителя воинов.

– Да будет так! – согласился вождь. – Итак, стороны, выбирайте себе защитника и оружие…

Несколько воинов вынесли на площадь два стенда с разнообразным оружием. На них были дубины, луки, копья, даже каменные топоры.

– Можно я выберу свой родовой клевец? – заискивающе спросил Окану Бычий Глаз. – Просто мы с ним уже сроднились, как одно целое…

– Нет, ни в коем случае! – жёстко отрезал вождь. – Противники должны находиться в равных условиях…

Фульрен бросил злобный кровожадный взгляд на Рогнура, который уже подбирал себе оружие со стенда.

Наконец, бойцы определились с выбором. Фульрен взял себе две костяных дубины, а Рогнур решил обойтись одним надёжным копьём с каменным наконечником.

Их поставили в десяти шагах друг напротив друга, и вождь Окана торжественно приказал:

– Начинайте!

Бойцы начали осторожно подходить друг к другу. Бычий Глаз сделал агрессивный выпад двумя дубинами, на что Рогнур ловко кувыркнулся влево, избежав атаки. С обратной стороны он попробовал ткнуть противника в бедро, но Фульрен жёстко заблокировал удар своим оружием. Яростно обрушив весь град ударов дубинами на рыбака, пока тот неловко отражал их стволом оружия, Фульрен сделал яростные клещи, обрубив копьё пополам, что быстро отрезвило Рогнура, принудив того взять в руки два обрубка. Несколько напряжённых минут яростной борьбы заставили неопытного бойца обливаться потом, Рогнур уже стремительно выдыхался.