- Итак, около часа назад вами было совершено нападение на помощницу кухарки, вследствие которого та лишилась возможности двигать ногами, - начинает военный, цепко глядя на меня, - вы не отрицаете этого факта?

Интересно, почему он мне выкает?

Внимательно смотрю на вояку, размышляя, стоит ли задать вопрос вслух - или пока достаточно будет просто плыть по течению?

- Всё так и было, - киваю, опуская взгляд вниз.

Данли уже наверняка успел передать всю информацию своему начальству. Соврать не получится.

Но и умничать нельзя - потому после признания замолкаю.

- Вы… не скажете ничего в своё оправдание? - слегка удивленно уточняет военный.

- Данли и старуха Ки присутствовали во время нападения. Уверена, они рассказали вам все обстоятельства, - отвечаю ровно.

Думали, я начну ругать северян за грубость и утверждать с пеной у рта, что она сама виновата?

Конечно, виновата. Но об этом не мне судить.

В данном случае лучше быть тише…

- Их показаний недостаточно. Я жду вашего ответа, - спустя некоторое время, произносит военный.

Любопытно, какой у него чин? И зачем вообще пришёл этот человек? Так процесс допроса не проходит…

И чего это мы каждый раз такую паузу выдерживаем перед вопросами? Неужели постоянно взглядом у начальства уточняем - о чем спрашивать можно, а о чём нельзя?

- Если вы хотите услышать, с чего всё началось, - протягиваю, решив хоть немного структурировать свой собственный допрос, - то, вот, как это было… Я пришла уточнить, когда будет обед, но ответ получила не сразу: помощница кухарки сперва решила объяснить мне, какие порядки нынче в Гостевом дворце. Ей это показалось важным, поэтому я её выслушала. Но когда она, доверившись слухам, назвала меня блудницей, я не сдержалась и подняла на неё руку.

- Подняли руку? - переспрашивает военный, откровенно заинтересовавшись.

Похоже, об этом инциденте Юйци умолчала.

- Я дала ей пощечину, показывая своё отношение к поспешным выводам, озвученным вслух, - поясняю вежливо.

- Вы хотели проучить слугу Его Величества? - уточняет дознаватель.

- Я хотела донести свою позицию относительно её оскорблений самым понятным для неё способом, - отвечаю всё так же вежливо.

- Применяя физическую силу? Вам этот способ не кажется… слишком жестоким? - интересуется дознаватель, а я прикладываю немалые усилия, чтобы удержать бровь на месте.

Жестоко? Простая пощечина, после которой в меня полетели ножи? Этот северянин шутит, что ли?

- Отец всегда говорил мне, что стерпеть можно всё, кроме несправедливости, - ровно произношу, - а объяснять надо так, чтобы было понятно с первого раза.

- Ваш отец был наёмником? - переспрашивает военный.

- Да, - не моргая, отвечаю.

И буквально кожей ощущаю взгляд черноволосого в углу.

- Как же он работал с такой установкой? - усмехается мой дознаватель.

- Не особо успешно, учитывая результат, - произношу от души.

- И что было дальше? - складывает руки на груди военный.

- Помощница кухарки магией ветра подняла ножи в воздух и отправила их в меня, но я успела увернуться. А потом ударила её по позвоночнику: отец говорил, что это самое слабое место у человека! Он оказался прав, - отвечаю послушно.

И замечаю некоторое недоумение на лице военного. Кажется, он понятия не имел, как вообще на меня реагировать.

На меня и мои прямолинейные ответы.

- Какая… хорошая рассказчица, - протягивает худой обладатель черной формы, поднимаясь со стула и как-то нехорошо улыбаясь, - прям сказочница!

Напряженно слежу за его медленным приближением, ощущая опасность.

Настоящую опасность.

- Всё, что сказала эта глупая служанка - чистая правда, - склоняю голову, добавляя в голос немного волнения.