«Сколько прошло времени?» – мысль бьет, как молоток, в голову, в правый бок и еще отзывается где-то в ноге. «Успел или нет?» Что-то совсем мне плохо. Мысли мечутся. Умирать нельзя. Нужно прийти в сознание и поставить задачи. Как же не хочется. Но нужно. Девочек спасать нужно…

– Расть. Расть. Приди в себя. Пожалуйста. Над городом вертолеты. Их много, – кто-то пытался меня тормошить, дергая за разгрузку.

Я открыл глаза, с трудом фокусируя взгляд на Амине, Дункане и Лизе, которая пыталась разрезать мне штанину.

– Как обстановка? – скрипуче спросил я. – Во рту как будто песок набился.

– Здание зачищено. При подсчете после зачистки выяснено: потери среди бандитов на площади и в здании – сто девяносто один убитыми и ранеными. У нас – одиннадцать человек из привлеченных и тот американец, который пошел с нами, но много раненых, в том числе две Лизиных девушки. Сама Лиза ранена в бедро. На нас вышел представитель правительственных войск. Хотят тебя на связь. Я объяснил, что ты без сознания, – не верят.

– Пусть тащат сюда рацию. Я поговорю, – тихо отдал я команду. – Что с Бо? Связи нет?

– Нет. Сколько ни пытались. После боя прошло уже более пяти часов.

Принесли рацию. Дункан вызвал командира сводного аэромобильного отряда и сообщил, что я готов с ним поговорить.

– Слушаю вас, полковник. Моя фамилия Гаврилевский. Я командовал операцией по уничтожению бандитов в Куско. Всего уничтожено до трехсот бандитов. У нас много раненых. Нужен санитарный транспорт. Срочно. По информации, бандиты взорвали все больницы в городе.

– Господин Гаврилевский, где мы можем начать выгрузку десанта с вертолетов, по вашему мнению?

– Я бы начал с площади перед полицейским управлением и с четырех сторон по периметру города. После полного охвата начал бы планомерно зачищать город от окраин к центру.

– Спасибо. Мы так и сделаем. Вы и ваши люди сделали невозможное. Вы герои. Скоро я смогу пожать вам руки. Честь имею.

Вертолетный звук не спутать ни с чем. На площадь сыпались бойцы по тросам, свесившимся с бортов. Они рассыпались по периметру. Конвейер не останавливался ни на минуту. Два вертолета ушло, выгрузив десант, два пришло. И так – почти тридцать минут. Я этого не видел, но слышал комментарии Дункана.

Мне становилось все хуже. Периодически я терял сознание. «Все, устал. Нужно спрятаться и отдохнуть, – стучало сначала в висках, потом в груди, потом пульсировало в животе, а потом вообще пропало, – спать. Отдыхать…».

Очнулся я от резкой боли в боку. Рядом стояла Яна и колдовала возле моей головы. Юля сидела на табурете с закрытыми глазами, положив руки на раскрытую, разрезанную рану в боку. Сквозь пальцы толчками выливалась кровь. Яра сидела с другой стороны. Тоже с закрытыми глазами что-то шептала, водя руками по ране в бедре. Саша стоял возле Яры, положив мне руки на грудь в районе сердца.

В палате с узорчатыми потолками было множество медицинского оборудования, доктор в белом халате смотрел ошарашенно и, похоже, ругался про себя – только губы шевелились. Если б меня спросили, я бы не смог передать свои ощущения, хотелось радоваться тому, что рядом родные лица, что-то сказать, но губы не слушались. Я старался и устал. Устал так, что решил поспать.

Второй раз я пришел в себя от того, что в животе и боку ползали пауки, и мягкими лапками щекотали все внутри. Ощущение было настолько сильным, что я застонал.

– Проснулся, герой, – с сарказмом проговорила Яра. – Что-то ему не нравится. Видимо, не нравится, что из-за кромки его вытащили. Возмущается. Смотри, Ян, злой какой, хмурится.

– Ну да. Дурням закон не писан, Яр. Угораздило же нас такого выбрать. О-хо-хо…