– Зачем нам дом твоего брата? – нахмурился Блэйд.

– Поживёшь пока там, – ответила девушка. – Он всё равно пустует, а ты тут застрял. Надо же тебе где-нибудь схорониться… Главное, агентам Сети не попадайся. И не привлекай внимания патрульных дронов.

Капитан кивнул и огляделся. Затем отпил кофе и заметил:

– Впервые вижу деревья с белыми листьями.

– Когда на этих вишнях появляются плоды, картина бывает необычная, – пожала плечами Рэна. Помолчала. И, не дождавшись от Блэйда реакции, с лёгким сарказмом рассказала: – Какой-то биотроник-учёный решил побыть эстетом. Долго бился с растворами, пока не атрофировал у отростков этой вишни всякую способность к фотосинтезу… Они на какой-то суперэффективной гидропонике, – добавила она.

Блэйда её ирония позабавила:

– Ты против новых открытий в науке?

– Какое же это открытие? – скривилась девушка. – Растение, лишённое способности к фотосинтезу… Это же всё равно что человек, у которого нет души.

– Как биотроник? – проницательно уточнил капитан.

– Биотроники – не люди, – качнула головой Рэна.

Ответила быстро, не задумываясь. Капитан вдруг понял, что это не напоминание самой себе: девушка действительно была убеждена в том, что сказала.

Проглотив остатки кофе, Блэйд скомкал стаканчик и точным движением запустил его в хромированную урну утилизатора, подсвеченную голубым. Мусор сгорел в полости урны прямо на его глазах.

– Рэна, – начал капитан, – не знаю, в чём участники «Ликориса» себя убеждают, но биотроники отличаются от людей пока только более простой организацией и более примитивным мышлением…

– У них нет мышления, – перебила его Рэна.

– У них…

– Ты когда-нибудь обучал нейросети? – не дала ему возразить девушка.

– Нет, – ровным голосом ответил Блэйд.

– Так не спорь.

Капитан перевёл дух. И продолжил:

– Институты биотронных разработок работают до сих пор, их качество улучшается каждый день и час. Насколько я знаю, раньше и речи не было о биотрониках с органами, выращенными из стволовых клеток, – вспомнил он, – а сейчас это норма.

Рэна глядела со скепсисом, и он использовал последний аргумент:

– К тому же они бессмертны.

– Знаю. Многие идиоты мечтают, что наука научится пересаживать такой машине сознание отдельно взятого человека, чтобы тот жил вечно.

– Идиоты? – переспросил Блэйд, сузив глаза, чтобы скрыть, как его задело легкомысленное определение.

Память вновь проснулась, так, что он с трудом её усыпил. Он был бы совсем не против, если бы смерть проиграла в битве с человеком.

– Человек смертен не просто так, – Рэна протянула ему пустой стаканчик, и он не задумываясь отправил его в урну. Девушка усмехнулась, когда он не промахнулся. – Представь, что мы реально бессмертны… Тогда природа либо избавит нас от способности воспроизводить себе подобных, чтобы как-то компенсировать этим неудержимый рост населения, либо…

Рэна замолчала, опустив голову, вся в своих мыслях. Долго выносить её безмолвия Блэйд не смог.

– Либо что?

– Либо люди начнут убивать друг друга, определяя без права, кому жить, а кому умереть, – девушка посмотрела на капитана с грустью. – Вместо того, чтобы искать способы обойти естественные ограничения, нам лучше научиться принимать себя такими, какие мы есть, – подытожила она.

Блэйд не позволил себе задуматься над её словами, пусть они и отозвались в нём бурей размышлений. Раздумья он оставил на потом и заметил, неосознанно продолжая спор:

– И тем не менее, бессмертие издревле считалось признаком высшего существа.

– Ты не думал о том, что только по причине бессмертия биотроников люди приняли идею, что они лучше нас? – вдруг спросила девушка. – Чем больше я об этом думаю, – искренне призналась она, – тем меньше понимаю, как первые поколения могли смириться с этим. Машины лучше людей? – повторила она так недоверчиво, словно пробовала на вкус несусветную глупость. – Но мы легковерны, – тотчас сделала она скидку. – Поставь кого-то выше нас и найди у него что-то, что для нас недосягаемо, – и мы позволим этому управлять собой.