— Стой, — окликнул он девушку. Марина замерла и обернулась, вопросительно глядя на него. — Молнию до конца не застегнула.

Он подошел ближе, взялся за крошечный замочек, стараясь не контактировать с кожей Марины. Заметил, как она напряглась, вытянулась в струну и, кажется, даже дышать перестала. На затылке девушки несколько коротких прядей были чуть влажными, видимо, их зацепило потоком воды от душа. И одна из них, самая длинная, мешала застегнуть молнию до самого конца.

— Тут волосы, — тихо произнес он, словно оправдывая свои дальнейшие действия. Провел пальцами по девичьей шее, отметив гладкость кожи и уловив знакомый, свежий аромат фиалок. Потянул замок наверх и неохотно отстранился, ругая самого себя за непонятную медлительность.

— С-спасибо, — запнувшись, произнесла Марина и выскочила в коридор, чтобы обуться. Однако Потоцкий успел заметить легкий румянец на ее щеках и растерянный взгляд, в котором, к его удовольствию, не было паники.

Действительно. Ничего страшного не произошло.

Вот только в его воображении замок платья опускался вниз. Открывая обзор на черное кружевное.

10. Глава 10

… дела, заботы, споры.

Две недели пролетели практически незаметно. Я настолько старалась успеть разобраться во всей этой антикварной кухне, что Богдану приходилось следить за тем, чтобы я обедала и покидала рабочее место в шесть вечера, а не позже. Последнее вообще не обсуждалось. Просто Потоцкий сбрасывал в корпоративный чат короткое сообщение: "Марина, через пять минут выезжаем", а позже выходил из своего кабинета и замирал, наблюдая за тем, как я спешно укладываю бумаги, закрываю программы и расставляю папки по местам.

Остальные сотрудники вопросов не задавали и, казалось, относились с пониманием. Конечно, Мирослава не забыла спросить о причинах столь заботливого отношения своего начальства по отношению к новой сотруднице, но я сразу поспешила пояснить: никакого романа с Потоцким у меня нет, я просто подруга его любимой племянницы, с ворохом личных проблем, которые он, по воле случае, был вынужден помочь разгрести.

Удивительно, но меня услышали. Коллектив настолько уважал Богдана, что после этой разъяснительной беседы я ни разу не заметила негативного отношения ко мне. Клеймо любовницы ставить не спешили, нос брезгливо не морщили, разговаривали приветливо и дружелюбно. Даже помогали советами, когда я впадала в ступор из-за незнания каких-либо тонкостей.

Поэтому спустя четырнадцать дней напряженной работы (даже в выходные я, сидя дома, серфила по сети, изучая, например, особенности проведения аукционов) можно было смело утверждать: я почти разобралась со всем, что подкинула мне жизнь в лице новых обязанностей.

За исключением одной идиотской программы. Той самой, которую Богдан использовал для составления своего расписания. Она постоянно висла, выкидывала меня из личного кабинета, особенно если в этот момент Богдан заходил со своего аккаунта, вечно не сохраняла мои заметки и вообще творила все, что ей хотелось. При этом у самого Потоцкого проблем не возникало, а потому я просто сцепила зубы и теперь все изменения в расписании начальства дублировала в своем ежедневнике.

В начале третьей рабочей недели Богдан впервые взял меня на переговоры с новым участником грядущего аукциона. Спасибо университету и моей любви к мюзиклам, на французском я изъяснялись вполне сносно, пусть и с сильным акцентом. Во всяком случае, мне удалось выстроить беседу с месье Лошелем, и Богдану не пришлось пользоваться Гугл-переводчиком, потому что английский наш гость из Франции, как выяснилось при знакомстве, не знал.