– А пить – минеральная вода или чай? – спросил я.

– Выбирайте на свой вкус, – пожала плечами Ульянова. Про вкус она заметила правильно: чтобы вода не портилась и не теряла вкуса, в нее добавляют небольшое количество специальных веществ – так называемых консервантов. Так, 1 мг ионного серебра, растворенного в 10 л воды, сохраняет ее пригодной для питья в течение полугода. Поэтому на борту была тонна таких консервантов.

Торт и плов, естественно, пришлось «раздувать» водой. По вкусу было близко к оригиналам, однако… это условно можно назвать кашу пловом и тортом, язык не поворачивается признать то, что в тарелке, привычным мне блюдом. Я лишь вздыхал и думал, что такую жратву будут поглощать затем те, кто отправится на Марс, а я вот после испытаний обязательно пойду в ресторан восточной кухни на окраине города, благо там работали выходцы из Узбекистана, а вот они – признанные мастера кульнарного искусства.

Работа у меня была монотонной. Только не думайте, что я занимался тем, что проверял, как функционируют компьютер и приборы в рамках программ, приходилось также работать в оранжереи, выращивая свежие помидоры и морковь, картошку и баклажаны, причем удобряя почву нашими же переработанными и почти не издающими запах фекалиями. Кроме того, мы часто ходили по «колесу» с прибором, отмечая степень усталости металла, состояние швов между листами, выявляя наиболее слабые места для дальнейшей электросварки. Впрочем, пока все было в норме и сварочные работы за время имитационного полета к Марсу проводить не пришлось. Для проведения подобных работ мы одевали другую одежду, которую не жалко было испачкать – специальные комбинезоны с карманами для инструментов, с липучками, светящимися лентами. А так у нас была разнообразная экипировка, включая майки и шорты, а также спортивная обувь, напоминающие кроссовки с твердым супинатором. И всегда на нас были датчики медицинского контроля – вся информация автоматически записывалось на монитор Марины, которая делала ежедневную сводку о нашем состоянии для ТИЦа.

Немного больше хлопот оказалось у Сергея: у него каждый день что-то летело и ему приходилось заниматься починкой аппаратуры, причем, не только электронные блоки, но и механические части. Он сообщал о проблемах в Тестово-испытательный центр и там брали на заметку, чтобы внести нужные корректировки в механизмы на галеоне «Радуга». Так уж получалось, что мы своей трудодеятельностью и обитанием на макете совершенствовали другой корабль. Хотелось бы в последствии получить благодарность от экипажа, который в более комфортной обстановке отправится на Марс. Только… почему-то мало верится в это.

В свободное время я читал вести с Земли, что официально высылал мне Тестово-испытательный центр. Самому войти в Интернет было сложно, поскольку коммуникации были завязаны через спутники, которые имели специальные «фильтры». Мне было не известно, зачем это делалось, ведь мы нуждались в свежих новостях, не только тех, что нам навязывалось, хотели быть в курсе событий земной жизни, да только Хамков считал, что это будет отвлекать нас от миссии и мешать нашей работе. Например, события в Африке или Латинской Америке, ситуация на мировых биржах, политические интриги в самой России – были для нас предоставлены в усеченном виде. Между тем, Марина желала смотреть различные ток-шоу, Ашот – передачи в военной сфере и новости из Армении, Сергей – музыкальные события, концерты, а я – мировую политику, однако это тоже было предоставлено для нас избирательно, отфильтровано. Нельзя сказать, что мы безропотно восприняли такое решение, но открыто не выступили. Позже мне Марина сказала: