Из темных расщелин порой вырывались испуганные стайки птиц и с криком уносились куда-то в сторону, ища новое место обитания, радуясь наступившему дню или испугавшись чужого человека на лошади.

– Скоро будет Булэнек, немного осталось, – проговорил Тимун, поглядывая по сторонам. – Я хорошо знаю эти места.

Короткий зимний день шел к своему окончанию. Яркое Солнце село за леса и все окрасилось серым цветом сумерек. К улусу поспели, когда еще не наступила темнота.

– А почему улус называется Булэнек? – спрашивает Илотан у караван-баши. – Потому что стоит на берегу реки?

– В этом месте Большая и Малая Булэны сходятся вместе. Потому большой такой улус стоит, много троп тут соединяются, много людей ходят по ним.

За разговором незаметно въехали улус. Появились первые юрты. Залаяли собаки, завязав перекличку из одного края в другой. Тишина и покой, царящие над этим поселением, были нарушены.

Место предстоящей ночной стоянки Тимун прекрасно знал и в этом улусе.

На этот раз Илотан спал более спокойно. Нести караульную службу было указано десятским, разбив ночь на четыре части. Потихоньку Илотан осваивал командирские основы умения управлять людьми. Умению находить подходы к неукоснительному выполнению приказов подчинённых ему людей в любой сложившейся ситуации. Конечно же, всему, что знал сам, передавая знания и в прямом общении. Да и по-другому нельзя. Илотан впитывал каждое его слово, каждое намерение, постепенно становясь настоящим воином и вожаком, но пока он стоял в начале своего тернистого пути.

Ранним утром в юрту, где разместились на ночь Тимун, Илотан и Байир, прибежал взволнованный десятник, под командой у которого находились сопровождающие из улуса Голмедь:

– Уважаемый караван-баши, – начал он свой доклад и упал на колени, – один наш воин исчез вместе с лошадью, нигде не можем отыскать.

– Может напился архи и спит у какой-нибудь молодухи? – спрашивает его Тимун. – Все юрты проверили?

– Все обошли, всех спрашивали, нигде не отыскался.

На лбу старшего сошлись морщины, глаза сузились. По морщинистому желтому лицу пробежали желваки. Его взгляд, не предвещавший ничего доброго, уперся в десятника.

Он брезгливо толкнул его ногой.

– Иди, собака. Найдите мне его. Худо всем будем, если не отыщите.

Илотану также досталось от Тимуна.

– Плохо будет, если это злой и жадный человек. Поди узнай, как его зовут. Сам поищи.

Не теряя времени Илотан с Байиром лично обошли все юрты, спрашивая у жителей об исчезновении Улунтуя.

– Под утро заступил он на дежурство. Я лично сам его разбудил, – говорил десятник, старший в чью десятку был определен Улунтай. Спали они в одной юрте.

Так и не отыскали. От него и его лошади не осталось и следа. Как ни тяжело на душе у каждого, продолжать движение необходимо.

– Тенгри поможет нам, – говорит Тимун, садясь на лошадь. – Может стать, что еще объявится наш беглец.

Немного подумав приказал:

– Ты, Байир будешь позади обоза. Приглядывай за людьми и смотри по сторонам как можно лучше.

– Понял вас уважаемый, – ответил Байир и пропустив обоз, стал двигаться позади него совместно с одним из десятников. Двоим сподручнее выполнять приказ. Да и мало ли что могло случиться.

Чувство беспокойства вселилось в каждого из сопровождающих. Места для многих новые, незнакомые. А о злодеях деренги наслышаны все. Где только не орудуют эти разбойные люди, убивая и грабя. Скрип полозьев у саней, да редкое ржание лошадей сопровождали дальнейшее продвижение путников, с каждым часом приближающихся к древнему городу Тайтюрке, прекрасно известному в ближних и далеких улусах, а также в дальних краях и даже государствах. А славен он был тем, что здесь выплавляли не только медь, но железо. Искусные мастера, дархаты, имели большой навык по их обработке.