Понятно, что никто бы не дал возможности резвиться двум виртуозам на городской окраине и выбор места носил скорее более практичный характер исходя из ситуации. Однако преимущество явно было на стороне Сун. С другой стороны, подобная уверенность кабана говорила о многом. Бо Чан запросто мог всё это время держать в рукаве козырь, о котором никто и не знал.

Вполне возможно, что у него существовал способ уравнять шансы путём наркотика из эссенции теней. Не удивлюсь, если он сумел раздобыть формулу, при использовании которой не придётся сидеть на нём всю жизнь. Однако, тут разговор шел о выборе между жизнью и процветанием и смертью, причем всей династии. Даже боюсь представить на что бы сам пошел, оказавшись в таком положении.

Помимо этого, стоило учитывать кардинально различающиеся стили сражения. Джао Куан представлял из себя классического даосиста со способностью преломлять водную гладь. Конечно, единственный раз, когда мне пришлось прочувствовать его силу было в детстве и тогда я мало чего успел понять, прежде чем он разорвал меня на части, но общее представление имел.

С другой стороны, Бо Чан, как и положено представителю его рода, рвался в бой с силой и стремительностью кабана. Такому человеку хватит и клочка земли, чтобы превратить его в смертельное оружие. Значит речь пойдет о непреодолимой силе и ярости против внутреннего баланса и равномерных использований способностей.

Не думаю конечно, что Джао Куан останется хладнокровен, так как он лучше меня знал, что стоит на кону. Стоит признать, чем больше размышлял, представляя их схватку у себя в голове, тем больше убеждался в том, что явного фаворита у бога войны нет. Как бы то ни было, сеча выйдет на славу и о ней еще долго будут говорить во всём мире.

Размышления привели меня к шатру, вход в который охраняли самые крепкие и преданные слуги. Один из них приподнял белоснежную ткань и позволил мне зайти. Несмотря на общую обстановку в лагере, внутри царила абсолютная безмятежность. Джао Куан устроился в медитативной позе у алтаря и закрыв глаза, приводил мысли в порядок.

Рядом сидела его жена, покачивая стремительно растущего наследника, который к своим нескольким месяцам отроду, уже уверенно держался на ногах. Мальчик еще не понимал, что происходит вокруг, и воспринимал всё в качестве очередной игры. У стены выстроилась армия личных слуг, готовых выполнить команду господина в любую минуту.

Мин медленно подошла и села рядом с отцом, оставив возле алтаря подношение в виде золотой статуэтки карпа, символа династии Сун. Да, у нас были совершенно противоположные представления о приготовлении к битве. В то время, как Джао Куан предпочитал очистить разум и подготовить его к сражению, я бы занялся закалкой тела и разведкой. Возможно подобное придёт и ко мне, когда возраст перевалит за сотню.

– Всем выйти. – Не открывая глаз, заговорил патриарх. – Мне надо поговорить с Алексеем.

Ли Хуан, сдержанно, положила ладонь на плечо мужа, а затем стала первой, кто направился к выходу. За ней последовала Мин и оставшиеся слуги. Женщина на секунду остановилась рядом со мной и не произнеся ни слова, просто улыбнулась. Мы поняли друг друга, а через пару мгновений остался наедине с Джао Куаном.

– Подойди, Алексей. Мне нужно тебе кое-что передать. – Повелительно произнёс мужчина.

Я подошел, устроился на подушке, на которой раньше сидела Мин и заметил, как перед ним, был расстелен широкий и белоснежный пергамент. Рядом лежали две кисточки для каллиграфии и небольшая чернильница.

– Слова не складываются? – Спросил я, глядя на девственную поверхность листа.