Я с удовольствием приняла из его рук ароматную выпечку. Почти как та, что он сам готовил во времена жизни в гарнизоне. Мы не обедали, поэтому я сразу надкусила кусочек, ступая по песку в сторону шатра.

– Наш совсем небольшой, зато уединенно. Не могу гарантировать душ. Он есть, но условия отвратительные. Плюс похолодало.

– Ты очень заботлив. Надеюсь, ночь ты проведешь со мной?

По выражению лица блондина я догадалась, что ночевать придется в одиночку. Это расстроило. В груди поселилась тоска. Без Адама становилось все тяжелее и тяжелее… Наверное это и есть чувство любви? Не страсть, не желание физической близости и поцелуев, а потребность в близком человеке как в воздухе. Мне хотелось видеть его улыбку и одновременно становилось так тяжело от осознания того, что, возможно Эбен чувствовал подобное, в отношении меня… Он не заслужил такого.

– Проходи, – Адам приоткрыл для меня тяжелую ткань импровизированной двери, – Здесь есть все необходимое.

– Кроме душа, – улыбнулась я, – И тебя…

– Я хотел бы остаться с тобой. Но не могу рисковать безопасностью. Как командующий, я старший по званию в этом лагере.

– Но ночь без сна.

Блондин иронично усмехнулся и положил руки мне на плечи.

– Я привык. С пятнадцати лет в полевых условиях. За тринадцать лет научился спать с открытыми глазами.

– И я научусь.

– Зачем?

– Потому что мы будем кочевать по пустыне и возвращаться в гарнизон. Так ведь?

– Эмбер, – Адам провел ладонью по щеке и остановился взглядом на синем камне. Я надела подвеску в пути. По совету Эмилии, решила оставаться с лунным камнем, – Не надо говорить так, будто пытаешься отогнать беду. Ложись отдохнуть. Завтра еще сутки в пути и, кто знает, удастся ли переночевать.

Парень прикоснулся к камню и провел по нему большим пальцем.

– Камень лунной памяти. Как символично.

– Купила в Диалоне у одной гадалки.

– Красивый.

Я усмехнулась, опустив глаза.

– Брось, он похож на кусок гранита.

– Я вижу в нем больше, чем неровный край и потертости. В этом камне есть смысл, – Адам прильнул губами к моей щеке, – Набирайся сил и поешь. Я оставил для тебя кое-что.

– Спокойной смены.

Заботливо оставленным ужином были овощи и что-то вроде вяленого мяса. Вкусно и сытно. Я считала, что не смогу уснуть в палатке без Адама. Снаружи доносилось много звуков. Кричала птица, кто-то ворошился в песке, доносились мужские голоса. Но не было и намека на выстрелы. Штиль…

Может еще рано или уже поздно? Время перестало существовать. И уснула я, едва прикоснувшись к подушке.

На утро разбуженная супругом, я едва заставила себя умыться. Чувствовала недосып и усталость. Позже Адам озвучил, что нам дали на сон пять часов. Катастрофически мало для меня. Остальное досыпала в машине на пути к сектору, где смогу встретится с Розмари. Пейзаж за окном тоже поменялся. Теперь вдалеке у горизонта виднелись высокие темные холмы – чернеющие леса. Зловещее место, куда не ходят люди. Разве что – повстанцы. Остатки таких лесов были в Черных топях. Мертвые деревья и могилы. Вот откуда там столько павших… Было сражение в единственном островке чернеющего леса на пути к Андариону. Отголоски памяти вернулись. Пустошь когда-то вся были покрыта этим лесом, но люди расчистили для себя жилую территорию. Однако трава и кустарники погибли, уступив место пустыне. Жаркие дни уничтожали все живое ровно за три дня каждый месяц.

В этот раз время пролетело быстрее. Половину пути я спала, другую изучала новые для себя территории. Граница Андариона, широкая и длинная, раскинулась прямо на фоне темного неба. Я пыталась представить, какие животные водятся в том лесу и какие люди могут жить в подобных условиях постоянно. Почти никто не упоминал чернеющие рощи, а если и упоминали, то с холодом и презрением. А ведь это часть экологии планеты. Разрушив все на земле, мы и здесь пытаемся стать хозяевами мира в своем крошечном численном количестве.