– Все в порядке, – прошептала я, – Тут не совсем так, как ты описывал.

– Нам повезло с машиной.

– Значит, меня не будет тошнить?

Я подмигнула и Адам улыбнулся в ответ. Сдержанно. Затем так же сдержанно поцеловал меня в лоб и направился в кабину. Мужчины закрылись, машина тронулась с места. Очередной переезд. Я забираюсь все дальше от Андариона, но ближе ли к тому месту, которое нагадала Эмилия? Монеты все еще со мной. Орто – поселение закатов. Видя тот, что происходил прямо на моих глазах сейчас, я могла только надеяться, что мы окажемся близко.

Пейзаж почти не менялся. Постоянные поля, песок и местами поселения. Они не были похожи на те, в которых живут люди. Когда мы проехали чуть ли не десятый по счету, я неожиданно поняла, что заброшенные постройки – дома изгоев. Кто-то из них мог быть диверсантом, кто-то вором, кто-то беглым… Андарион контролировал все тридцать два сектора и тем, кто остался вне системы, пришлось туго.

Я сама была вне системы.

Та книга, с бабочкой, она все еще со мной. Я завернула ее в бумагу от одежды, сложила в матерчатую сумку, вместе с бельем и парой маек, которые мне принес Адам. Я не сказала ему, что вспомнила, момент падения с высокой стены Андариона. Как я забыла все, что теперь собираю по крупицам. Архитектор пытался меня остановить. Он выбрал между жизнью одной из лучших учениц и осведомленностью космических станций о происходящем. Я хотела прекратить конфликт, став чужой для обоих сторон. Значит ни Пустошь, ни Андарион не примут меня. И Адам, сидевший сейчас за стеклом, не будет моим мужем. Рано или поздно все закончится. Надеюсь тогда я вспомню почему пошла против учителя и почему он не убил меня в том туннеле. Ведь это был он. Теперь я знаю, что Призраком был Итан. Отец Розмари.

«– Итан Брайс. Это имя теперь ни о чем не говорит, а когда-то он был гением программирования, а после диверсантом.»

Голос Деметры звучал в моей голове, как и ее рассказ и попытке бегства. Она любила его, а он пытался бороться с системой. И, похоже, не оставил этих попыток по сей день.

Утомительная дорога закончилась только под вечер. Жаркие дни настолько сбили мои едва устаканившиеся биологические часы, что я перестала понимать какой сейчас час. Из двадцати семи часов Андариона, по привычке, навязанной мне воспоминаниями о несуществующем прошлом на Земле, воспринимала двадцать четыре.

На улице стало темно. Свет станции занял свое место на ночном небе Пустоши. Машина остановилась у крошечной палаточной стоянки. Здесь было не больше пяти шатров, растянутых кругом. Ткань пол цвет песка, легко теряется в общем тоне пустыни, если наблюдать издалека. Рядом расставлены горящие факелы. Как только машина остановилась, в салоне включили свет и женщины засуетились. Все они были постарше меня. Не разговорчивы. Возможно, так и должны вести себя те, кто годами ездят с мужьями. Поведение Зои было активным. Не просто так. Она меня узнала, но ничего не сказала.

Адам вышел из кабины в салон. Он присел у кресла на корточки, пока остальные выходили на улицу. Снаружи подул прохладный ветер.

– Ты как? В порядке?

– Да, все хорошо.

– Задержись немного. Я должен удостоверится, что все спокойно.

Адам сжал в ладони мою руку. Я посмотрела в окно.

– Эй, – прошептал военный, возвращая мой взгляд к себе, – Тревожиться не о чем.

– Хорошо. Делай, что требуется.

Блондин оставил меня на некоторое время. Он встретился с прибывшими военными и проверил условия, в которых мы проведем эту ночь. Вернулся спустя двадцать минут с круассаном, завернутым в бумагу.

– Смотри, что раздобыл! Идем?