Неловкие, беспомощные слова путались на языке, не складываясь в осмысленную фразу. Терри в итоге три раза повторил, как он ценит возможность приносить пользу своей стране, что было несколько чрезмерно, и ни разу не назвал короля «милостивым и справедливым», хотя по Протоколу должен был. Впрочем, Эриен даже бровью не повел, словно волнение «племянника» забавляло его.

– Рад, что ты все правильно понимаешь, дорогой племянник. Разумеется, ни о каких милостях в отношении семьи государственной преступницы и речи не шло, – с каждым следующим словом лицо короля изменялось, постепенно теряя всякий намёк на благодушие, но при этом голос оставался таким же тихим и невыразительным. – Твой отец долгое время скрывался, пользуясь деньгами и связями, но мои люди нашли его и отправили туда, куда он так не хотел попасть. Если тебе интересно, он завел другую семью, взял в жены дочь ростовщика и разорил тестя.

Терри стоял перед королем, болезненно вытянувшись по струнке, будто обвиняемый в суде. Точнее уже не на суде, а на шаткой трехногой табуретке и с петлей на шее. Еще не хватало, чтобы отец тоже провинился перед королем!

– Не стану скрывать, что дражайшая кузина разочаровала меня, если не сказать сильнее. Но дети не должны отвечать за грехи родителей, не правда ли, дорогой племянник? Дети всегда должны получать шанс самостоятельно проявить себя. Так говорил один из мудрецов позапрошлого столетия, досточтимый Хэвес из Исик-Сехир, знаешь такого?

Терри хотел бы промолчать, но не мог позволить себе выглядеть недостаточно образованным в глазах короля, который только что отметил его успехи в учении.

– Гевес заложил основы имперского судебного права, ваше величество. Его речи были настолько убедительны, что действующие на тот момент законы Исик-Сехира теряли свою состоятельность в столкновении с его ораторским мастерством, – уклончиво ответил он, раздумывая над тем, насколько титул «мудреца» подходит человеку, чье настоящее имя история не сохранила. Только говорящее прозвище «Болтун».

– Хэвес из Исик-Сехира переписывал историю, – король откинулся на спинку кресла и вольготно закинул одну ногу на другую. – Одним лишь словом он низверг с престола тех, кто пытался ему противостоять, и возвёл на их место подлинного лидера.

«Тирана», – мысленно поправил Терри.

– Его защита стоила очень дорого, дорогой мой племянник. Не всякий богач Исик-Сехира мог себе позволить нанять Хэвеса, чтобы тот встал на его сторону. Но если уж хватало денег, Хэвес бился за патрона, как горный кот исбри, не жалея ни собственной репутации, ни соперников. Он ни разу не проиграл – этим и объяснялась заоблачная цена его услуг.

– «И только с будущего императора Гевес не взял ни одной монеты», – следующую строчку из «Трактата о законах и правилах толкования оных в судах разных земель» Терри процитировал по памяти.

Эриен просиял и хлопнул ладонью по бедру.

– Именно! Мальчишка был сыном предателя и бунтовщика Осмаила Книжника. Ему уже светил костер, никто не взялся бы говорить за него на суде, но внезапно явился сам Хэвес и встал подле клетки! Безнадежное дело: омыть руки того, кого обвиняли в измене, и увести с площади Темизлик с полным комплектом конечностей.

– Ваше вели…

Король с нарочито суровым видом погрозил Терри пальцем, чтобы не перебивал.

– Вижу, что ты уже понял, к чему я вспомнил про мудрейшего из когда-либо живших на свете судейских. Умные люди учатся на историях минувших дней. Я мог бы смотреть, как твою жизнь стирают в порошок, но не захотел. Я, фигурально выражаясь, взошел на эшафот и встал рядом с тобой, чтобы говорить за тебя, подобно мудрому Хэвесу. Я сказал этим напыщенным судьям, спешащим поскорее отделаться от тебя пожизненным изгнанием: «Мальчик умен и талантлив. Он станет мне опорой, когда возмужает и займет свое место в Академии. А я буду смеяться над всеми, кто советовал избавиться от сына Риамен».