– Ты перегрелся? А тепло откуда брать? Заряженные аметисты нейтрализуют поле красного кристалла. Твоя побрякушка будет умной, но неживой.

– А если носить на теле? Допустим, это будет браслет на запястье, – Терри вдруг вспомнил какой неодолимой силой обладали гвардейские браслеты, которые на него когда-то надел Ярвин. Они приклеивались друг к другу намертво, с какой бы силой ни размыкать руки, ни за что не отдерешь. А что если они зачарованы так, чтобы забирать энергию жертвы?

– С чего ты взял, что это вообще будет работать? Зачем?

Терри убрал в сторону все книги, кроме одной, которая лежала в основании стопки. Он провел пальцем по тиснению в виде венка из лесных цветов.

– Мама не пела мне колыбельные, – Терри начал рассказ издалека, потому что думал, что так будет проще, но вдруг осекся и продолжил не сразу, ломким голосом. – Говорила, что не умеет и не может вспомнить ни одной песни. Зато она читала мне эту книгу.

– Песни Талсиена? – не поверил Арри. – Надеюсь, тебе не снились после этого кошмары про сожженных или зарезанных людей, сваленных в кучи в горах, и все такое прочее…

– Да уж… Ты знаешь, мне, пожалуй, с этим повезло: сны я обычно не запоминаю или вовсе не вижу. Но я помню его стихи наизусть, все до одного.

– Только не надо мне на ночь глядя ничего отсюда зачитывать, – Арри выставил руки, защищаясь от стихов излишне гениального барда, который жил тысячу лет назад. – Так расскажи, своими словами.

– Он рассказывает про артефакты, созданные при помощи магии Древних.

– Поправочка. Запретной магии, – Арри откинулся на спинку стула.

Терри, напротив, подался к нему, положил локти на стол и понизил голос.

– Но изучать энергетический потенциал аметистов не запрещено! И в «Песнях» нет никаких указаний на то, что сказочные говорящие письма и мифические разумные артефакты запитаны от аметистов. К нам никто не придерется, что мы используем стихи древнего барда в качестве научного вдохновения.

Арри достал из сумки блокнот и самописку, открутил колпачок и занес перо над чистой страницей.

– Ты точно больной, Риамен. Но мне нравится ход твоих мыслей. Будет очень жаль, если твои гениальные мозги сожгут из-за первой же пересдачи.

– Прямо-таки сожгут? Опять заливаешь как тогда на площади? – Терри вспомнил, как Арри рассказывал про набор серебряных ложек в подарок от самого Верховного на столетний юбилей и только головой покачал. Это ж надо было такое ляпнуть!

Но синие глаза за стеклами очков смотрели серьезно. В отличие от Терри, он носил их постоянно: и без того слабое зрение окончательно испортилось в Академии.

– Ты видел в городе недоучившихся магистров?

Терри пришлось признать, что даже не слышал, что кто-то может недоучиться. Ему казалось, что его случай достаточно уникален, потому что трудно представить себе семью, которая прекратит выплачивать пансион на обучение.

– У тех, кто вошел в эти ворота, обратного пути уже нет. Я же просил подумать, – жестко напомнил Арри.

– Я подумал и решил, что справлюсь, Рантала, – скрипнул зубами Терри. Он не хотел лишний раз разжевывать подробности о том выборе без выбора, который ему пришлось сделать в начале лета. Довольно того, что Арри был сыном судьи, и значит, находился на другой стороне баррикад. Семья осужденного и семья судейского всегда видит ситуацию под разным углом, и Терри просто запретил себе копать прошлое, чтобы его вонь не отравила будущее.

Суд был давно и уже прошел, а Арри Рантала протягивал руку помощи сейчас.

– Но мне и впрямь нужна помощь, – выдавил Терри, разглядывая сцепленные в замок пальцы.

Арри хлопнул его по плечу.