Серёга резко ударил по тормозам… Я увидел в боковое окно, что наша машина, продолжая лететь вперёд, смещается на середину дороги. Это означало, что вполне возможно было столкновение со следующей встречной фурой!

– На меня! Крути руль на меня! – в ужасе заорал я, упираясь ногами в пол, и выпуская из себя остатки воздуха, – давай! На меня, ещё крути … ещё!

Серёга, чуть поворачивая руль в мою сторону, тормозил… Машина всё же сбрасывала скорость, но казалось, что слишком долго! Наконец, разбитый «форд» медленно сполз на правую обочину дороги и остановился…

Громко откашливаясь и матерясь, мы оба резво выскочили из машины, ожидая, когда же пройдёт первая волна шока…

Я посмотрел на Серёгу: его губы, руки и колени ходили ходуном! Моё состояние было ничуть не лучше! «Форд» неуклюже стоял с изогнутым наоборот и неимоверно задранным вверх капотом, словно огромный бегемот с разинутой пастью… От удара лобовое стекло едва не высыпалось, крыша автомобиля была слегка вогнута внутрь потому, что по ней сверху ударило передним краем открывшегося капота…

Придя в себя, мы достали хлипкий ящик с инструментами, отвинтили крепёжные болты. Затем сняли капот, выгнули его обратно в нужную сторону, попрыгав на нём, и установили его на место. Капот, конечно же, не закрывался. Серёга кое-как привязал его к бамперу огрызком найденной где-то в багажнике верёвки. Создавалось полное ощущение, что по морде машины потоптался огромный конь…

Мы поехали дальше. Серёга высматривал путь сквозь маленький

и сравнительно целый осколок лобового стекла. Машину вдруг стало сильно «колбасить». Больше семидесяти километров в час ехать уже было просто невозможно!

– Что такое? – он остановил свой «форд», и мы, ругаясь, снова вышли из машины.

На передних колёсах зияли два стёртых контактных пятна.

– Что это? Откуда? – недоумевал Серёга.

– Ты что, совсем придурок? Как нажал на тормоза до упора, так больше ни разу их и не отпускал? Ты же угробил резину! – ругнулся я.

Хоть машина была и не моя, но я костерил Серёгу, на чём свет стоит, потому что терпеть не мог этого безалаберного его отношения к своему автомобилю.

– А теперь посчитай, Серый, сколько бед с машиной ты поимел из-за своего разгильдяйства, – начал загибать пальцы я, когда мы вновь тронулись в путь-дорогу, – у тебя навернулась помпа, из-за помпы навернулся капот, из-за капота навернулось лобовое стекло, из-за него же ты помял крышу машины, из-за него же ты по своей дури спалил резину, хорошо ещё, если только два колеса, а то может оказаться, что и все четыре…

– Да отвали ты! И так тошно! Ты ещё мне тут нудишь… считака хренов! – недовольно вскричал он.

На искалеченной машине мы добрались домой за полночь.

Позже, в Брянске, на кольце у Самолёта из-за вовремя не поменянных задних тормозных колодок у Серёгиного «форда» суппортом перепилило тормозной диск и сломало его! Пришлось тут же глушить тормозные трубки заднего правого колеса, чтобы автомобиль имел хоть какую-то возможность тормозить. Серёгина машина стала аварийно опасной и непригодной для совместной работы и безопасной езды на дальние расстояния. Эксплуатировать её было категорически нельзя!

«Скупой платит дважды» – издревле гласит общеизвестное выражение, ставшее народной мудростью.

Серёге же за своё разгильдяйство, а, скорее всего, за глупость и жадность, пришлось заплатить не только дважды, но и трижды, и даже четырежды!

Однако, как показала дальнейшая жизнь, нужных выводов он так и не сделал, а жизненным урокам так и не внял… Не потому ли наши сложные пути-дороги с другом Серёгой в последствии разошлись окончательно? Может быть! Но мне кажется, что это произошло совсем по другим причинам…