– Увы, отец! Это он растопчет все наши великие начинания, как слон муравья.

Часть I

1994 год, май. Россия, Брянск.

Наперегонки со звонком, с гиканьем, по школьному коридору понеслись младшеклассники, высыпала унылая толпа среднеклассников, степенно показались старшеклассники.

Одиннадцатый «А» покидал алгебру. На выходе задержался парень среднего роста с треугольным лицом, широкой лепешкой лба, жестким бобриком черных волос. Брови кудрявились у переносицы, глазки прижимались к точеному носу. Перьеобразные губы разошлись в скептической усмешке, уши оттопырились, как у мамонтенка, на подбородке зияла ямочка. Руслан Забаровский закатал рукава темно-синей рубашки, ладонью провел по мятым джинсам, смахнул пыль с коричневых туфель в мелкую дырочку.

– Глеб, не делай из мухи слона. – Он выдернул пакет из рук одноклассника, следовавшего по пятам.

В темно-карих глазах Малышева отражалась всегдашняя слезливость и покорность авторитету товарища. Ростом он на пару сантиметров превосходил Забаровского, но сутулился и со стороны казался ниже. Русые кудри зачесывались направо, скрывая сморщенный лоб. Кончик носа загибался вверх. Пухлые губы всегда поджаты, как и кругляши ушей. Мясистое тело прикрыла желтая рубашка с коротким рукавом и серые брюки, залезшие под пятки осенних туфель. Руки занимал ученический портфель.

Руслан уверенно шагал вдоль ядовито-зеленых стен высокого коридора на литературу.

– Тебе хорошо говорить, ты – отличник, особенно по математике, физике, а я только в истории соображаю. – Словно собачка за хозяином, семенил Глеб.

– Не дрейфь, дружище! – Забаровский бросил пакет на подоконник широкого окна, подпер спиной. Из комнаты медленно выползали коллеги параллельного класса. – Сдашь. Подскажем. Валить никто не будет – все свои, тем более выпуск. Учителя – не дураки, им нужны хорошие показатели. Не с двойками же отправлять в жизнь?

– Ты, конечно, прав. – Как всегда быстро сдался Малышев, уставившись в окно, изредка косясь на приятеля. – Меня больше волнует, как на вступительных экзаменах?

– И там все пройдет нормально. Только представь – едем на Урал! Поступаем на лучшую в мире кафедру «Авиадвигателей»! И лет через …дцать, ты – новый Туполев!

– А почему Туполев?

– Тупишь потому что. А мог бы стать Яковлевым, но точно не Сухим. Спроси меня почему?

– Да ладно. – Глеб давно привык к издевкам друга, предпочитая помалкивать, а не искать остроумных возражений.

– Так я тебе все равно отвечу: потому что на Сухого не потянешь с мокрыми глазами.

Безотчетной любовью к небу Руслан заразил одноклассника. Они часами перелистывали энциклопедию авиации, заучивали тактико-технические характеристики самолетов, рисовали эскизы новых моделей. В начале года разослали письма в ведущие вузы страны с просьбой об информации для абитуриентов. Ответил только Пермский технический университет: красочным буклетом с именными приглашениями. Вопрос «куда поступать» отпал. Пермь – хороший вариант, у Забаровского в области жила мать.

Отец Руслана – металлург по призванию, в Брянске довольствовался работой на крохотном заводе, чудом сохранившим литейку. Три года назад он сорвался с матерью на Нытвенский металлургический комбинат, оставив ребенка на попечении бабушки. Через год родители разошлись, отец мигрировал на Чусовской меткомбинат. Мать сошлась с нытвенским вдовцом, сослуживцем мужа. Раз в год она навещала сына, звала поступать в пермские институты, ежемесячно писала плаксивые письма. Она честно исполняла родительский долг на расстоянии – переводила деньги, ежеквартально отправляла посылки. За нового мужа держалась крепко, принадлежа к породе женщин, непредставляющих жизни без мужчин. Болезная сердечница покорно сносила тяготы и лишения. Даже в совместные годы Забаровский видел родного отца мельком – тот вечно пропадал на производстве. С отчимом приемный сын не встречался, но относился спокойно, как к кухонному гарнитуру. Банальная история банальной жизни.