От неожиданности я сперва испугалась, но, продолжая сдаваться на милость лекаря, обвила руками за шею, чтобы, не приведи случай, не упасть.

Лазарет оказался переделанной спальней. У большинства девушек здесь находилась огромная двуспальная кровать – рабочий полигон, так сказать, хотя некоторые предпочитали, как и я, не пускать клиентов дальше гостиной. У доктора тут огромного ложа не обнаружилось, зато стояли четыре одноместные койки.

Меня опустили на ближайшую из них.

– Я принесу из твоего дома несколько сорочек, переоденешься. Пока же можешь полежать в платье.

У меня на лице невольно расцвела пошловатая ухмылка.

– Пойдешь рыться в моем белье? – игриво поинтересовалась я, скидывая туфли на пол.

Однако кокетничать дальше не вышло, очередной приступ кашля испортил весь момент.

– Если стесняешься, возьму из ящика вещи на ощупь. – В глазах доктора заплясали озорные искорки. – И тогда я не виноват, если следующие три дня ты проведешь здесь в случайно вытащенных перчатках или тонких чулках.

– А ты бы не возражал? – прощупывая почву, аккуратно поинтересовалась я.

Вместо ответа меня удостоили равнодушным пожатием плеч и рукой, приложенной ко лбу:

– Опять жар поднимается, иначе ты бы не несла подобный бред.

Мое состояние Деймону решительно не нравилось. Он оставил меня одну в комнате, чтобы вернуться через несколько минут с пузырьком лекарства в одной руке и блокнотом и ручкой в другой.

– Пиши список, – разрешил он, пока возился с микстурой.

Деймон развел несколько капель в стакане воды и заставил выпить горьковатую субстанцию. Я же написала короткую записку из пяти пунктов, в которых самым важным значились сигареты.

Дей ушел через десять минут, когда убедился, что жар вновь начал спадать. Напоследок я дала ему обещание дождаться с вещами, однако незаметно для себя уснула.

– Просыпайся, тебе необходимо поесть. – Мужской баритон над ухом разогнал остатки сна.

Я лениво приоткрыла один глаз, затем второй. Тело опять трясло в ознобе, несмотря даже на теплое одеяло, которым меня заботливо укрыли.

– Холодно, – пробормотала я и попыталась зарыться поглубже.

– Нельзя сейчас спать, милая. – Меня заботливо встряхнули и усадили полулежа на подушки. – Организму нужны силы, а для этого нужно питаться.

Пришлось окончательно проснуться. Сквозь заложенный нос немного пробился аромат свежесваренного куриного бульона, желудок лениво заурчал.

Есть хотелось, но сил даже поднять руку не было.

Я взглянула в окно и убедилась, что на улице непроглядный поздний вечер. Осенние сумерки навевали на меня еще большую тоску, чем болезнь.

Дей сидел на краю кровати с миской бульона и терпеливо ждал, пока я проснусь.

– Когда я вернулся, ты очень крепко спала, пришлось искать способы тебя переодеть.

Я мгновенно раскраснелась. То ли от жара, то ли от непонятного чувства стыда. Одно дело, когда сама щеголяешь голышом перед мужчиной, а другое – когда тебя раздели и словно ребенка обрядили в ночнушку.

Беглый осмотр сего предмета гардероба принес мне немалое удивление собственно потому, что ночнушка была не моя.

– Это чье?

– Каролина купила. – Он поднес к моему рту первую ложку супа. – У тебя отвратительно мало здесь друзей. Я столкнулся с волной дикой неприязни, когда начал заходить к девочкам с просьбами помочь с подбором вещей для тебя. Или ты действительно думала, что я пойду рыться в твоих комодах?

– Ну да, – рассеянно пробормотала я. – Так, выходит, Королина была у меня дома?

Не то чтобы я не доверяла девушке, но присутствие посторонних у меня в доме напрягало. Все же вексель от Аластара под подушкой и чертежи на чердаке были моей тайной, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то шастал по святая святых моего дома в поисках не пойми чего.