Покашливание отца заставляет Глеба выпустить меня из объятий. Я неловко переминаюсь, понимая, что папа увидел наши обжимки, и они могли ему не понравиться. Но ведь Глеб сказал, что всё уладил?..

— Обедала уже? Если нет, то присоединяйся к нам.

В этом весь отец — говорит чётко и по существу.

Я киваю и иду к мойке, чтобы вымыть руки. Слышу мягкие шаги и чувствую, что это Глеб идёт следом за мной. Хочется снова угодить в его объятия, но я отбрасываю эту мысль, чувствуя себя немного одержимой. Но нормально ведь желать постоянно находиться рядом с любимым? Клавдия Михайловна накрывает на стол и уходит. Мы с Глебом возвращаемся и садимся друг напротив друга, переглянувшись.

Моя еда несколько отличается от той, что едят папа и Глеб. Пока ещё приходится придерживаться диеты, поэтому у меня приготовленная индейка на пару и салат, включающий максимальное количество витаминов. Мне подобные блюда порядком надоели, но лучше уж правильно питаться, чем мучиться потом головными болями и кошмарами.

— Папа, сегодня вы закончили быстро. Теперь я могу рассчитывать, что ты будешь появляться дома чаще? — спрашиваю я с улыбкой.

— Временно, да, Кариша, — отвечает отец. — Однако я планирую начать новое исследование со стволовыми клетками. Это будет серьёзный прорыв в медицине, если всё получится, ведь все, кто нуждается в органах для пересадки, смогут получить новые собственные и не ждать годами чужие, которое организм может ещё и отвергнуть.

Отец выглядит как тот самый мечтатель. Медицина — дело всей его жизни. Он хочет сделать так, чтобы лечение стало по карману каждому человеку, чтобы люди не страдали от болезней, которые пока так и не научились лечить. Возможно, моя болезнь сподвигла его к этому? Я видела, как он страдал, когда меня мучили панические атаки после операции. За то время отец сильно похудел, а на его голове прибавилось немало седых волос.

— Как ты сама себя чувствуешь? Вчера было прохладно, а вы так долго гуляли у реки, ещё и катались на катамаранах. — Отец неодобрительно покачивает головой, косясь на Глеба. — Так можно простудиться, Карина. Если не думаешь о себе, могла бы подумать обо мне.

— Я обещал заботиться о Карине, поэтому всё продумал до мелочей, — в свою защиту произносит Глеб. — Она не простудится. Когда солнце скрылось и перестало согревать, мы уже сидели в моей машине и ехали домой.

Широко улыбаюсь, едва сдерживаясь, чтобы не пищать от восторга. Глеб так заботится обо мне и даже перед отцом сейчас защищает. Правда, я пока не понимаю, кого больше — меня или себя. Ведь с укором папа посмотрел на него, а взгляд у него всегда был жесткий.

Отец щурится, делает глоток красного вина и снова смотрит на меня.

— Расскажи мне о своих впечатлениях, Карина. Ты так мечтала снова побывать в парке аттракционов, но после операции это довольно проблематично. Так как кататься тебе нельзя, осталась ли ты удовлетворена прогулкой?

— О! В полной мере!

Я делюсь своими впечатлениями и рассказываю отцу, как там красиво. Мне понравилось абсолютно всё. Не хочу говорить, что с Глебом я была бы в таком же восторге от любого места, чтобы не дразнить отца. Рассказываю, как мы катались на катамаранах, и у меня даже не кружилась голова. Меня не укачало, как это было раньше. Делюсь впечатлением о вегетарианском кафе, где готовят ничуть не хуже, чем Клавдия Михайловна.

— Вот только впечатление слегка испортил парень, который практически снёс меня с ног, а потом вдруг решил, что я похожа на какую-то его знакомую. — Я посмеиваюсь. — Бред же! Ещё и назвал меня другим именем, а побледнел как… Словно действительно призрака увидел. Ну не может быть такого колоссального сходства.