Пробежав мимо бассейна, Айзек потянул на себя стеклянную дверь и очутился в коридоре. Из темноты выступали нечеткие, едва различимые контуры предметов. Пришлось прокладывать путь, исследуя пространство наощупь. Совсем недавно, перед тем как заснуть, они с Сибиллой ходили по этому холлу на кухню за льдом и бокалами. Айзек не поднимался на второй этаж, но помнил примерное расположение лестницы. Медленно двигаясь в черном, бесцветном чреве мрачного дома, он то и дело кривился от пронзительного скрипа досок, по-старчески ворчавших на своем деревянном языке. Стук на втором этаже изменился – кто-то там, взаперти, часто забарабанил по двери. Айзек ускорил шаг, но внезапно все его тело охватил паралич животного страха, задавить который можно было, только договорившись с инстинктом самосохранения. Дрожь пробежала по коже. Дыхание перехватило, будто писатель получил меткий удар в солнечное сплетение. На лбу выступили капельки пота, покатившиеся по лицу вниз, к подбородку. Мышцы напряглись до предела. Айзек обернулся. Сзади посередине коридора стояло нечто, имевшее фигуру человека, но чутье подсказывало, что существо в шляпе с длинными полями и в сюртуке длиной до бедер имело сходство с человеческим видом исключительно внешнее. Темный дым вокруг фигуры зловеще сгущался и угрожающе полз к писателю. Старый деревянный пол при этом заскрипел так, будто по нему волочили что-то тяжелое и шероховатое, оставлявшее после себя глубокие царапины. Нечто ползущее к Айзеку в темноте осыпало штукатурку на потолке и обдирало обои на стенах. Вокруг раздавался пугающий, хищный треск. Нечто явно не было настроено заключить писателя в теплые нежные объятия. Намерения существа в сюртуке были ясны.

Угроза возбудила в Айзеке естественную тягу к выживанию, она-то и швырнула писателя к лестнице со всех ног. Как только он рванул с места, позади раздался грохот – шипастая черная змея ударила в то место, где писатель только что стоял, и оставила в полу зияющую дыру. Следующий удар раздробил деревянные перила в щепки. Айзек несся по ступенькам наверх, не оборачиваясь.

– Уноси ноги, Айзек! Спасай себя! – раздался отчаянный женский крик где-то на втором этаже.

Голос показался до боли знакомым, однако критическая ситуация и нехватка времена лишали писателя возможности вспомнить, где он слышал его раньше. Каждая секунда замешательства могла стоить жизни. Твари, прятавшиеся во тьме, уже выползли с лестницы и двигались по коридору второго этажа, загоняя жертву в тупик.

– Где ты?! Какая дверь?! – Айзек не терял надежду спасти пленницу. Он ломился в каждую дверь, которую встречал по пути, однако ни одна не поддавалась его усилиям.

Добравшись до последней двери, в самом конце коридора, Айзек гневно дернул ручку и, когда никакого результата снова не последовало, принялся изо всех сил бить по двери ногой, то и дело поглядывая на тянущиеся к нему чудовищные пасти и зловещую фигуру у лестницы, неподвижно наблюдавшую за его никчемными потугами спастись. Нанеся несколько сильных ударов и не заметив никаких повреждений, Айзек смирился с тем, что дверь не откроется перед ним. «Почему у меня не получается проснуться?! Проснись, Айзек! Проснись!!!» – судорожно повторял себе он. Паника еще глубже погружала Айзека в трясину безысходности. Никакие техники осознанных сновидений теперь не работали – мало того, что писатель не имел никакой власти над происходящим, он к тому же не мог сделать главного – открыть глаза и очнуться в реальном мире. Темная сущность подкрадывалась все ближе, а Айзек не видел ни единого пути спасения. Он оказался в ловушке старомодного монстра в нелепой большой шляпе и старинном сюртуке.