Иль по слабости войск, и неведенью всех ратных дел?»

И немедля ответил так царь Агамемнон: «Отрада!

За ахейских мужей ты советом, старик, всех радел! {370}

Если б, о, Зевс отец, Аполлон и Афина Паллада,

Было десять таких из ахеян советных людей,

Враз бы рухнули крепкие стены Приамова града,

Лишь руками плененного, в прах обращенного, все!

Но, Кронид, громовержец Зевс мне не подарит награды! {375}

Только в распрю, вражду злополучную ввергнет совсем.

С Ахиллесом сильнейшим я спорил за пленницу, верно,

В спор враждебный вступил, раздражался, на горе нам всем.

Если ж некогда соединимся с героем, – наверно,

Грозной гибели Трои ничто уж не предотвратит! {380}

Поспешите обедать, а после займёмся Ареем!

Пусть же каждый и щит приготовит, и дрот зарядит!

Каждый, кормом обильным коней напитав подъярёмных,

Осмотрев колесницу, о брани одной говорит!

Будем целый мы день состязаться в Арее огромном; {385}

Ратям нашим пусть отдыха вовсе не будет на миг!

Только ночь, наступив, скроет воинов ярость укромно.

На груди ремень потом зальётся; на каждом из них

Щит огромный держащий; рука на копье изнеможет;

Конь покроется пеной от веса больших колесниц. {390}

Вдруг кого-то увижу вдали от сражений, быть может,

В тень судов крутоносых укрытым, никто уж потом

Ему в стане уйти от пернатых и псов не поможет!»

Так сказал. И аргивяне взвыли, как волн всех потоп

Воет, в берег обрывистый пригнанный Нотом порывным, {395}

К скалам встречным, которых волна не покинет, взяв в лоб,

Встречным вздыблена ветром. Туда и сюда непрерывно.

Устремился народ, меж судами рассеялся враз.

Задымились костры, все спешили поесть в перерыве,

Каждый жертву давал своему из богов сей же час, {400}

Молят Смерти избавить, спасти от ударов Арея.

Вождь мужей Агамемнон тельца пятилетнего пас,

Тут же, тучного, в жертву Крониду заклал, не жалея.

Панахейских старейшин почтеннейших в рати собрал.

Первым Нестора старца и критского Идоменея, {405}

И Аяксов двоих, и Тидеева сына позвал,

Вслед за ним Одиссея, советами равного Дию;

Менелай добровольно, незваный, и сам прибежал,

Зная милого брата, в душе озабочен едино.

Стали в круг у тельца, и ячмень им священник принёс. {410}

В их кругу помолившись, воззвал Агамемнон владыка:

«Зевс, великий и славный, заоблачный житель небес!

Дай, чтоб Солнце не скрылось, и мрак не прогнал свет тот ясный,

Я пока в прах могильный Приамов чертог не разнёс;

Башен, чёрных от дыма, огнём не спалил неугасным; {415}

Также Гектора лат на груди у него не пробью

Хладной сталью копья! И кругом его много согласных

Ниц полягут во прахе; пусть землю зубами жуют!»

Но Кронид не услышал, не принял мольбу, хоть взывали;

Жертвы только, но труд беспредельный готовил в бою. {420}

Ячменём, помолясь, солью жертву они посыпали;

Гнули шею тельцу тут, заклали, и, шкуру спустив,

Отсекли бёдра, салом сырым, торопясь, покрывали

Слоем вдвое, остатки сырые на них положив,

Всё сжигали они на сухом и безлиственном древе, {425}

Над пылавшим огнём от Гефеста, рожнами пронзив.

Бёдра жарили дружно, и, печень сырую отведав,

Остальное дробят на куски; на рожны насадив,

На них жарят, и, все уготовя, снимают для чрева.

Кончив дело такое все вместе, и пир учредив, {430}

Пировали, никто не нуждался на пиршестве честном.

Голод пищей, а жажду питьём, наконец, утолив,

Начал мудрое слово меж них Нестор, князь тот геренский:

«Знаменитый наш царь, вождь мужей, Агамемнон Атрид!

Больше здесь оставаясь, ни времени тратить по-женски, {435}

Делом главным не будем, которое бог не велит.

Пусть глашатаи скличут закованных в латы ахеян!

Повели ты, не медля, – народ к кораблям пусть бежит!

Мы ж, вельможные все, по широкому стану ахеян