Стыд, военные мужи, – и медлить, и праздно бежать!

Потерпите, о други, помедлим еще, пусть узнаем, —

Нам пророчеству Калхаса верить, или отрицать? {300}

Твёрдо мы его помним; свидетели все, что сбираем

Смерть кого не настигла, косящая в бранных полях.

Год ли, три ли прошло; как в Авлиду ахейцы сплываем,

И Приаму, и Трое, сходясь, несём гибели страх!

Окружая поток, на святых алтарях жертвы пышно {305}

Мы богам совершали, под явором, в стройных рядах.

Из-под корня древесного влага струилась неслышно.

Вдруг явилось нам чудо! Кровавый и пёстрый дракон,

Страшный взору, самим Олимпийцем на свет пущен, вышел

Из подножья алтарного тихо, и взвился, как сон. {310}

На стебле высочайшем, в гнезде там, под лист притаившись,

Воробьиных птенцов сидит восемь, беспёрый притон,

И девятая матерь, недавно там пташек родивши.

Всех дракон их пожрал, испускающих жалкий лишь писк.

Мать кругом их летала, тоскуя о детях. Извившись {315}

Вверх дракон, ухватил за крыло мать, и молнией вниз.

Но, едва поглотил он и юных пернатых, и матерь,

На нем чудо свершил страшный бог, показавшись на миг,

Хитроумный сын Крона, всё в камень большой превращатель!

Мы, безмолвные стоя, дивились тому, что творил! {320}

Как при жертвах священных гнев страшных богов увидать нам?

Калхас, духа исполненный, нам божью весть говорил, —

Что умолкнули все, волосатое племя ахеян?

О событьи знамение Зевс промыслитель явил!

Поздний, поздний конец, но какой большой славой овеян! {325}

Сколько страшный дракон погубил здесь птенцов, их сожрав, —

Восемь было в гнезде и девятая матерь. Уверен, —

Ровно сколько годов воевать будем Трою, устав,

Но в десятый разрушим обширную очень твердыню!

Так предсказывал вождь нам! Узнаем, – а был ли он прав? {330}

Будьте бодры обутые в кожу ахеяне ныне,

Здесь, пока не разрушим Приама стен мощных основ!»

Так сказал он. Аргивяне подняли крик. И твердыни

Эхом вторили гулким тем крикам ахейских сынов.

Одиссею, подобному богу, хвалу возносили. {335}

Нестор, князь тут геренский вещать меж ахеян стал вновь:

«Боги! Мы разглагольствуем праздно! Как дети просили,

Несмышлёныши, коим и вид бранных дел незнаком.

Наши ль клятвы священные, мы ли богов все молили?

Иль в огонь и советы пойдут, и заботы на слом, {340}

Возлияния вин, сочетанья на верность союзов?

Лишь словами тягаемся праздными. Помощь потом

Мы найти не могли, долговременно здесь мёртвым грузом.

Ты Атрид, и теперь, как и прежде, душою ты твёрд,

Предводи на кровавые битвы аргивян союзы! {345}

Если ж кто помышляет не так, как ахейцы, иль горд, —

Их оставь исчезать, – не исполнятся робких запросы!

Не воротимся в Аргос, доколе нам Дий поворот

Не прикажет, эгиды носитель; обет наш не бросим!

Утверждаю, – успех предвещал всемогущий Кронид!» {350}

День, когда на судах быстролётных все стали матросы

Из аргивян, троянам бедою и смертью грозит!

Он направо блистал, благовествуя воинской рати!

Пусть никто из прибывших не вздумает в дом свой уйти

Сам, покуда троянской жены не возьмёт на кровати, {355}

И отмстит за Елену, за тайные слёзы всех жён!

Может, думой кто сильно заботится в дом о возврате;

Своего корабля, подойдя, прикоснётся пусть он

До других, малодушный, найдет себе смертное ложе!

Предлагай царь совет, но мой мудрый совет не смешон, {360}

Не презренным он будет, когда тебе мудрый предложит.

Агамемнон, – пусть будут полки из колен и племён;

Пусть колену колено и племени племя поможет.

Ты решишься на то, и исполнишь ахеян закон!

Ты узнаешь, – кого из вождей твоих слово – неправда! {365}

Робок, мужествен, всяк за себя воевать будет он!

Ты узнаешь, – по воле ль бессмертных не рушишь ты града,