Отец Лианы умер еще до ее рождения, и потому наша родня, сильно сочувствуя, всегда помогала им. Их было всего двое, Асет и Лиана, мать и дочь, но за их спиной всегда стояли и будем стоять мы – сотня родственников, готовых подставить плечо.

С Лианой мы являлись практически родными братом с сестрой и по Шариату, так как будучи грудными малышами имели двух общих кормилиц. Мы родились в военное, тягостное время, а жизнь шла своим чередом. Болезни и прочие трудности не ждут, пока ты не обретешь положения, в котором тебе было бы легче с ними справиться. Так происходило, что Асет нужно было отлучаться от крохотной Лианы, чтобы залечить свои проблемы с сердцем, а случалось и так, что моей матери нужно было срочно отъезжать с отцом в Чечню. Таким образом мы с Лианой были молочными братом и сестрой, что практически приравнивает наше родство к единоутробному, а также мы были счастливыми обладателями двух матерей. Я очень любил своих тетю с сестрой.

– О, вот и явился главный олух и засранец этого города! – дружелюбно поздоровалась Лиана.

– Это ранит, – ответил я, приобняв ее.

– Хаз вукх хьо29! – показалась из-за коридора Асет, с приукрашенным недовольством на меня взирая. – Вспомнил своих ненхой30, неужели!

– Я сейчас возьму, развернусь, и уйду!

Мы обнялись с тетей.

– Ладно, сейчас ведь Рамадан, не будем жестить, – сказала Асет, успокоившись.

Асет была учителем русского языка по образованию и именно этим и занималась до войны. После тяжелых военных лет, которые для нее прошли особенно трагично, она вернулась сюда и занималась мебельным магазином, достигнув при этом действительно больших успехов. Не без небольшой помощи родни, она сумела устроить себе и дочке комфортную жизнь. Дом, в котором они жили, был редким для чеченской женщины случаем самостоятельной покупки, а не наследного владения, и я был безмерно рад за них.

– Голодный? – спрашивала она, уходя в кухню в своем развевающемся домашнем платье.

– А ты как думаешь? – шел я следом.

– А мы о тебе вообще не думаем. Или ты считаешь, что это только ты нас забыл, а мы тут сидим и плачемся по тебе? – язвила Лиана.

Гастрономический талант чеченских женщин был чем-то столь обыденным, что даже не вызывал особенного восхищения. «Если чеченка готовит невыносимо вкусно и много – значит, с ней и ее генами все нормально». Лиана корила меня за эту шутку, которую я считал безобидной.

Столы Асет, как и любой моей тети, были наполнены большим количеством разных блюд. Тут и три-четыре вида салатов: с гранатом, с грибами и грецкими орехами, с мясом и лимоном; котлеты из говядины, вареная баранина, чепалгаш, пироги с картошкой, пироги с мясом… все то, что не оставит равнодушным ни одного чеченца.

– Хаз-мам, это вообще кому столько всего? Вроде бы вы совсем недавно узнали, что я приеду.

– Ах ты негодяй! – засмеялась она, выкладывая галушки на тарелку из кастрюли. – Думаешь, ты единственный, к кому мы так готовимся? На! – она с чувством выставила мне дулю.

Я опешил, не понимая, обижаться мне или смеяться:

– Ты что, мать, берега попутала?

Они расхохотались, усаживаясь за стол и приглашая меня.

– Я тебе говорила, – Асет обращалась к дочери. – Слишком долго нам против него не устоять. Сколько там времени осталось?

– Через четыре минуты уже азан, – ответила Лиана.

Асет выставила по стакану воды и чашке фиников перед нами, и, как только наступило время вечернего намаза, мы совершили разговение финиками, а потом помолились. После молитвы мы вернулись за стол и принялись кушать и общаться.

– Как твои дела, Саид? Все хорошо? – спрашивала Асет.

– Да, слава Богу, все гладко.