Резко обернулся и заметил меня, а я замерла, глядя на обезображенное ожогом лицо и…понимая, что даже этот ожог не портит его невероятной красоты. Глаза эмира горят, он смотрит на меня пристально, словно не веря сам себе.

– Почему не спишь?

Втянул дым и выпустил в мою сторону.

– Пришла поговорить.

Брови удивленно взметнулись вверх.

– Поговорить?

– Да.

– Ну говори, если пришла и осмелилась без разрешения.

– Я знаю, что ты женишься…

Резко опустил руку с трубкой и взметнул на меня острый, пронзительный взгляд.

– Тебя это не касается!

– Касается.

От моей дерзости стало самой страшно, и я судорожно сжала руки, пряча ладони одну в другую.

– Разве я не твоя жена и не имею право знать о твоих решениях?

Усмехнулся.

– Нет, Аллаена. Ты не моя жена. По нашим законам. И прав имеешь, как та собака на заднем дворе.

Не только не отрицает, но и оскорбляет меня, вгоняет мне в сердце острые занозы. Такие острые, что они причиняют невыносимую боль.

– Тогда зачем я тебе? – спросила и ощутила собственное ничтожество. Ощутила, как будто меня только что отхлестали по щекам до крови.

– Кажется, я никогда не скрывал, зачем ты мне. Трахать. Я сказал тебе об этом в первый же день. С тех пор ничего не изменилось.

Я выпрямилась, чувствуя, как снова задыхаюсь от боли от обиды. Меня не просто трясет, меня лихорадит, и я не могу скрыть слезы, не могу их удержать, они покатились по моим щекам. У меня сейчас просто разорвется все внутри от этого страдания, причиняемого его жестокими презрительными словами.

– Я…я думала, что стала чем-то большим для тебя.

– Большим? – он расхохотался так мерзко и унизительно, что мне захотелось вцепиться ему в лицо. – После того как сбежала с моим сыном, и только одному дьяволу известно успел ли он вставить тебе по самые яйца или все же не успел!

– Ты знаешь, что нет! Между мной и Рамилем ничего не было с тех пор, как ты…как ты женился на мне. Или как там у вас это называется…расписался со мной!

– Откуда я знаю? Только потому, что ты сказала?

Резко встал напротив меня и отшвырнул в сторону кальян.

– Ты видел…сам.

– Да…видел! – ответил и взметнул руку, но вместо удара опустил ее на мою шею и провел вдоль нее вниз к ключицам, лаская. Эта ласка не сочеталась со злым, колючим взглядом подернутых дымкой алкоголя глаз, – Именно поэтому ты живая до сих пор.

– Она ждет твоего ребенка? Это правда?

Вблизи на меня пахнуло спиртным и мятным дымом от кальяна.

– Еще раз потребуешь от меня отчет – накажу!

– Я тебя не боюсь!

– Правда?

Дернул резко к себе, вжимая меня в свое тело и выкручивая руку за спину так, что от боли потемнело перед глазами.

– Потому что я пока не заставил тебя бояться… Но клянусь, ты узнаешь, что такое страх, если еще раз придешь ко мне со своими наглыми вопросами.

– Ты…ты, правда, женишься на ней? Ответь! Просто скажи мне правду!

– Да! А теперь пошла вон. Я хочу побыть один.

Оттолкнул и упал обратно на кушетку, притягивая к себе кальян, вдыхая дым и закатывая глаза от удовольствия. Обратно к дому я шла, сдерживая и глотая слезы…нет, я не шла к себе в комнату. Я шла к той, от кого надеялась получить ответы. К Азизе.

Распахнула дверь ее спальни, примыкающей к моей комнате, подошла к ее постели, когда она распахнула сонные глаза.

– Ты как-то говорила, что у него…были женщины. Продажные. Любовницы или кто они там.

– Госпожа…

– Отведи меня к той…кого он посещал чаще всего.

– О Аллах…зачем?

– Ты знаешь, кто она?

– Нет!

– Узнай! И отведи! Мне надо поговорить с ней!

Мне хотелось видеть, как она живет. Его любовница. Было ли это ревностью? Скорее да, чем нет.

Я осознавала, что при мысли о том, что у него есть другие женщины, мне становится неприятно, даже больше. Я невероятно злюсь только от одной мысли об этом.