– Я ж тебе говорю идти нам в побег без блатных ну никак нельзя, законник нас сдаст, так прямо и сказал. Особист только этого и ждет, вот тут и подумаешь, что лучше выбрать. Я и одежду уже для всех приготовил, недалеко от лагеря прикопал, на бережку. По пути заберем, куда я с вами в зэковской робе, если что до первого столба.

Курт нервно покрутил на столе стакан с чаем:

– А твой законник двойную игру не ведет – нашим и вашим? Может, лучше его пристрелить за попытку побега, что нельзя подстроить? На крайний случай в карцер закрыть, пока сидит, мы уже далеко уплывем.

Начальник, подумав, сказал:

– Закрыть не получится, догадается, да и блатные бучу подымут, никак второе лицо после меня в лагере. Нет, этого делать не стоит. Пристрелить говоришь, он же бежать не собирается и не так-то просто все организовать, был бы простой зэк, все-таки он вор в законе. Назначен энкавэдэшниками, сам знаешь их человек – штатный сотрудник, только что погон не носит.

– А зачем ему с собой брать подельника, лишний рот, да и перевес не в нашу пользу?

Начальник хмыкнул:

– Так они хотят прихватить с собой воровской общак, а там золота не меньше нашего. А у зэков закон строгий – за общаком смотрят двое, вот и берет казначея.

– Забрал бы ты у них этот общак, да и дело с концом, так нет, с ними заигрываешь. Доверчивый ты человек. Не понимаю я тебя.

– Это тебе сидеть не в германских лагерях, где нары с подогревом, а зэки все профессора, у нас блатные народ дерзкий. За кражу общака такую бучу подымут, все на хрен пожгут, вместе с ними сгорим.

Курт выждал паузу, чтобы ответить:

– И как ты собираешься всех нас взять на «рыбалку», твой катер не резиновый?

– А тут выбирать не приходится, хошь не хошь, а придется потерпеть неудобства. Бензина я уже припас, до скита должно хватить. В прошлом году решил, так сказать, посетить малую родину, четыре канистры использовал, сейчас для подстраховки еще пару взял. Золото спрятал в лодке, находится под «охраной» часового. Сам знаешь, вышка часового недалеко от пристани, видно все, как на ладони. Завтра придешь, мотор посмотришь, так, для отвода глаз, в нем покопайся, чтобы часовой не заподозрил. Попрошу часового помочь канистры перенести, а ты в это время прячься под полог. Завтра на месте переговорим, по ситуации сориентируемся.

– А блатные как?

– Блатные, они что барины, как и ты, под полог спрячутся. Катер подгоню к пирсу, есть там одно укромное место, часовому с вышки его не видно – мертвая зона. Я проверял, склад обзору мешает, вот там блатные в лодку и запрыгнут. Затем подплыву к часовому и с ним поговорю, так, для отвода глаз, чтобы видел, один я в лодке. Вечером меня искать никто не станет, частенько задерживаюсь на рыбалке, а вот вас начнут. Проверка зэков перед сном в десять часов, а это минимум часов пять пройдет, далеко уйдем. В это время блатные в лагере устроят пожар, подожгут склад с древесиной, начнется суматоха. Это чтобы скрыть побег вора с казначеем, их идея. В ските дождемся моего дружка, капитана парохода, лодку бросим, если ее кто и обнаружит, подумают, что я утонул, а вас и искать никто не будет. Из тайги еще никто живым не выходил по крайне мере на моей памяти. Побеги были, да ты и сам знаешь, но что-то ни одного зэка живым не видел. От лагеря ближнее селение триста метров, но там все про все знают, следующий поселок триста, но километров. А идти в гости к местным народностям, это как в руки НКВД. Народ манси к гостям с осторожностью относится. Люди предупреждены – сразу сообщат в милицию, зэки это знают, так что живыми из тайги им не выйти. Сибирь матушка!