Курт решил поподробнее узнать у начальника, что он намеревается сделать с зэками, выйдя за колючку. У самого жизнь под вопросом, где золото, там всегда рядом ходит смерть:

– Мы что блатных возьмем с собой в Америку?

– Это как карта ляжет: но не думаю, что они захотят с нами бежать за границу. У зэков одна мечта: выйти на волю и снова взяться за старое – грабить людей. Эта их жизнь, другой они не видели и не желают видеть. У нас с тобой совсем другие цели – тебе живым остаться, а мне пожить по-человечески. Я же родом из староверов, мои братья двоедане живут и на Аляске. Отец мой покойный говорил, якобы и родственники там есть. Главное, нам до Америки добраться. А с золотом каждый готов назваться племянником. А ты, наверно, снова в разведку подашься?

– А куда же еще! После войны сотрудники СС все как один перебрались в Америку, без работы никто не остался. Сейчас СССР для американцев враг номер один. А золота я уже «намылся» досыта, – проведя пальцем по шеи, – «удовольствия» на всю жизнь хватит. Да, покидал я землю русскую! – Курт вздохнул и за раз выпил стакан чая. – Начальник, я еще чифирчику плесну, пока он горячий.

– Наливай. Все думаю, что мне делать в Америке, может, открыть какую-нибудь маломальскую лавку, торговлей заняться. Как смотришь?

– С нашим золотом можно всю жизнь не работать, в банк его положить и под пальмами коньяк пить. Но я бы на твоем месте поостерегся блатных, у них моральные качества полностью отсутствуют: зэк он и есть зэк. – Курт еще раз попытался узнать планы начальника в отношении зэков.

– Так у меня пистолет имеется, ладно посмотрим по обстановке… Иди, готовься, завтра я тебя вызову.

– Ауфидерзейн (до свидания), Сильвестр Карпович.

– Ауфидерзейн, – ответил начальник, а сам подумал, а Курт прав, блатным доверять нельзя. По крайне мере до прибытия парохода зэки не смогут ничего с ними сделать. Капитан судна не их человек, но на корабле ситуация может поменяться.

На следующее утро Сильвестр Карпович направился к причалу проверить спрятанное им в катере золото. Причал находился рядом с пилорамой, разделяющей ее стеной из колючей проволоки. Проходя мимо вышки с часовым, запнулся о лежащую на земле доску.

– Мать вашу, опять туман, – выругался он, посмотрев на сапог.

Часовой, заметив начальника, крикнул:

– Товарищ полковник здравия желаю?

– Здравия желаю, здравия желаю. Бардак у тебя, никакого порядка нет, набросали досок, чуть сапог не порвал. А зэки где, почему не работают?

– Они в лесопильне. Ждут, когда туман рассеется.

– Рассеется. Так весь день могут прождать. Старшой там?

– Недавно как к ним зашел, пробовали пилить, но прекратили.

Сильвестр Карпович, войдя во внутрь лесопильни, увидел сидящих на корточках в кучке зэков. Пригнувшись, осторожно подошел к ним и громко крикнул, застав их врасплох:

– Встать, ядрена вошь! Может, вам спирта принести! А что?! Гулять, так гулять! Что сидим, кого ждем?!

Зэки, испугавшись голоса начальника лагеря, как ошпаренные, вскочили, прекратив смеяться. Один из зэков не встал.

– Хозяин, амнистию ждем, кого же нам еще ждать. Предлагаешь работать? Туман, ни хрена не видно, затянет в пилораму, пиши за упокой, – ответил спокойным голосом этот зэк по кличке «Веревка». Конечно, как и положено человеку, он имел фамилию, имя и отчество – Веревкин Павел Ильич. Являлся смотрящим за зоной, в воровском мире таких людей называют «вором в законе». Человек с виду хлипкий, с худощавым телом, на лице шрам во всю щеку, лысая голова, руки в татуированных перстнях. Главное, у него с лица не сходила улыбка, но за ней скрывалась внутренняя неведомая сила. В разговоре между ним и зэками в его голосе чувствовалась власть. Зэки ему дали звучную кличку не зря. Разговаривая, он все время улыбался, тем самым как бы веревкой опутывал сознание собеседника, и он, как мышь, становился жертвой «удава». Сильвестр Карпович и то его побаивался, понимая, без Веревки норму заготовки древесины и золота ему не выполнить. Одними приказами сделать этого невозможно, как и удержать в зоне порядок – сила была не на его стороне, хотя со стороны выглядело все наоборот.