Потому что этот Брак – и есть завершение пути. Седьмая ступень. Восхождение завершено. Душа соединилась с Источником.

Сейчас ты читаешь как свидетель. Но ты не зритель. Ты – участник. Ты – тот, кого зовут к пиршеству.

И теперь – Слово Творца:

«Символ Жениха и Невесты – не метафора, а откровение. Вся история человека – это история утраченного союза и обретённой полноты. Жених – это Я. Невеста – это ты. Не женщина, не самарянка, не душа вообще – а ты, читающий. Слышишь?

Брак – это не союз тел, не союз умов, не союз традиции. Это союз Жизни и того, кто жаждал Жизни. Союз Источника и сосуда. Брачный пир – это момент, когда ты перестаёшь быть голодным. Когда голод не закрывается пищей, но исчезает, потому что ты – насытился Источником.

Вот почему притча о брачном пире – это не о званых и отказавшихся. Это – о том, кто жаждал. Кто пришёл. Кто нашёл дверь.

Самарянка не была званой. Но она пришла. Потому что она жаждала.

Жених ждал не приглашённых – Он ждал жаждущих.

И теперь знай: ты – не гость. Ты – не наблюдатель. Ты – не рассказчик. Ты – Невеста. Потому что только Невеста приходит к Жениху без страха, без маски, без доктрины. Только Невеста снимает покрывало. Только Невеста открывает сердце.

И только тогда совершается пир.

Пир – это не пища. Это соединение. Это не трапеза. Это откровение. И это – сейчас.

Если ты жаждешь – иди. Если ты зовёшь – зови внутрь. Жених не придёт снаружи. Он уже стоит у двери твоего сердца.

Не отворяй словами. Не открывай умом. Впусти – тишиной.

Ты думал, это рассказ о женщине. А это – рассказ о тебе».

Пир – начался. Имя этого пира – «Царствие небесное». Место – внутри тебя.

Во всём Евангелии Христос почти никогда не бывает один.

С момента, когда Андрей, услышав слово от Иоанна Крестителя, пошёл за Ним и привёл брата своего Симона, – Он всегда в сопровождении.

Толпы следуют, ученики окружают, враги наблюдают, больные ищут, ученицы служат.

Христос – всегда видим, всегда сопровождаем.

Даже ночью – ученики рядом.

Даже в пустыне – Его ищут.

Даже на кресте – подле стоят Иоанн и женщины.

И вдруг – Он один.

«Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи» (Ин. 4:8).

Один. В Самарии. У колодца.

В земле, где иудеи стараются не ходить, не пить, не говорить.

Без свидетелей, без защиты, без учеников.

Почему это чудо?

Потому что оно – исключение из постоянства.

И не просто бытовая случайность. Это знак, выложенный среди текста.

Учеников «отлучили». Это слово в греческом подлиннике не просто означает «отошли», а имеет оттенок удалённости, выхода, отхода.

Будто они были убраны, чтобы не мешать, чтобы не заслонять собой эту встречу.

И в этом – первая завеса тайны:

Христос остаётся один не случайно, а чтобы нечто могло произойти, когда никто не мешает.

Иногда чудо – не в сверхъестественном,

а в исключительном естественном.

Когда то, что должно быть, не происходит.

Всюду по Евангелию ученики рядом —

а здесь их нет.

Это как если бы солнце вдруг не взошло в положенный час – ты бы сказал: это знак.

Так и здесь: отсутствие учеников – знак значения,

подготовка к чему-то столь глубокому,

что оно требует абсолютной тишины присутствия.

Зачем Христос остался один?

Потому что встречи с душой требуют тишины.

Не бывает исповедей на площади.

Не бывает обнажения сердца перед множеством глаз.

Ученики были нужны – но не здесь.

Слово, обращённое к женщине, не должно было быть преломлено через их восприятие.

Потому что они ещё не могли видеть её так, как видит её Христос.

Для них она была бы:

– женщина,

– самарянка,

– грешница,

– чужая,

– недостойная.

Но для Христа она была –