Каждый вечер Элла и её жирафчик выходили к воротам. Там, за линией ограды, не было домов, только бескрайняя дорога, ведущая в небо. Они смотрели, как горит небо, вспыхивая то малиновыми, то золотистыми всполохами, растекаясь нежной лавандой и остывающей лазурью. Воздух становился мягче, тёплый ветер шевелил волосы девочки, а Жюль, стоя рядом, медленно смежал веки, прикрывая их ресничками, будто тоже любовался этим зрелищем.

К ним стал присоединяться и суровый охранник дядя Костя. До того мужчина не обращал внимания на закаты, а тут, насмотревшись на девочку и её пушистого спутника, проникся красотой бытия до того сильно, что, начинал ругаться матом. Иначе выразить восторг он не умел. Жюль прикрывал девочке уши лапами.

К сожалению, Элла не могла играть и читать со своим умным-глупеньким пушистым компаньоном с утра до вечера.

Она бы вообще не покидала их ламповый безмятежный мирок, но самой важной частью в её жизни были занятия, ненавистные, но необходимые, и процедуры. После небольшой передышки приходилось трудиться. Прибавилась ещё и школа. Тюрины-старшие решили, что дочь будет учиться индивидуально, поскольку Элла пока явно не была готова к серьёзным нагрузкам. Потом ее попробуют отдать либо в специализированное учебное заведение, либо, если к упорству прибавится немного везения, то и в общеобразовательную школу.

Поскольку городок был закрытым, чтобы постоянно не испрашивать разрешения на въезд учителю и не подписывать его, Эмма Владимировна и Элла с утра пораньше отправлялись к преподавателям сами.

Два раза в неделю девочку водили к массажисту, который помогал снять напряжение и улучшить гибкость суставов. Когда сеанс подходил к концу, Элла ощущала, как мышцы расслаблялись. В этот момент она чувствовала, как тяжесть покидает ее тело,  появляется лёгкость. Словно сейчас начнут расти крылья. Неужели когда-нибудь ей будет совсем легко?!

Три раза в неделю Элла занималась с физиотерапевтом. Каждые несколько месяцев девочка проходила осмотр у невролога, чтобы следить за развитием болезни и корректировать лечение, если это было необходимо.

Жюлю, столь важной разработке, официально принадлежавшей компании, запрещалось выезжать без разрешения, а девочке была так нужна его поддержка!

Элле всё-таки удалось убедить инженеров («надсмотрщиков», как называла их девочка), что жирафчик хотя бы иногда должен ездить с ней:

– Разве вам не нужно смотреть, как Жюль будет меня поддерживать на занятиях? – хитро спросила она.

Вообще говоря, да, конечно, но создатели понимали: это чревато. Огромные игрушки-роботы пока в диковинку. Жюля обязательно снимут на телефон, выложат ролики с ним в интернет, а пока рано выводить жирафа «в свет», делиться с миром разработкой.

Потом всё-таки плюшевому другу стали дозволять ездить на некоторые занятия с Эллой, но только к «своим» специалистам, доверенным, которые не расскажут об инновационной игрушке раньше времени, и обязательно в сопровождении кого-нибудь из «надсмотрщиков». В такие дни им даже выделяли служебную машину с личным водителем руководителя проекта – Любой.

Это была сердобольная женщина…Но Элла вскипела от неприязни к ней во время первой же поездки. Всё потому, что Любовь взялась слишком рьяно сочувствовать девочке и сюсюкать. Говорила что-то такое:

– Ах, неуберега ты! Наверное, чувствуешь себя не такой, как все, да, некрасивой? Не переживай! Вот моя тётя попала в аварию и получила ожог на всё лицо. Тоже переживала! А всё равно вышла замуж, деток родила! И раньше всех этих красавиц!

Вот вроде как эта Любовь говорила правильные вещи, но звучали они для Эллы унизительно до искр из глаз, хотя она не могла бы сформулировать причину своего отторжения.