– Я сейчас смотрел, как ты выходишь из колледжа и смеёшься и вспомнил, как увидел тебя в первый раз. Ты так же хохотала с Кристиной и встала прямо у моей машины, схватившись за живот. Я смотрел на тебя и даже позавидовал этой лёгкости. Люблю, когда ты такая, – он перевёл взгляд на дорогу, – не такая, как вчера.

– И я люблю, когда ты такой, как сейчас. Не такой, как вчера.

Для того чтобы летать в облаках, как сейчас, нам обязательно предварительно спускаться в подземелье как вчера? Обязательно отталкиваться от дна, чтобы возвыситься? Обязательно уходить в минус, чтобы на следующий день выйти в плюс?

Нам обязательно периодически ненавидеть друг друга, чтобы любить?

– Прости меня, малышка, – он переваливается через слот между сиденьями и целует меня, не дожидаясь моего очевидного ответа.

Затем он достаёт ключ и протягивает мне. Я смотрю на него с недоумением.

– Это ключ от моей квартиры.

– Я поняла. Зачем он мне?

– Ну, – он немного замялся, возможно, он сам не совсем понимает, зачем мне ключ от его квартиры, – во избежание ситуаций, как сегодня ночью.

Я мотаю головой. Не хочу обсуждать вчерашнюю ночь. Я забыла её, как только посмотрела в его светлые, чёрные глаза. Когда я поднимаюсь в облака, мне не хочется вспоминать подземелье. Мне начинает казаться, что подземелья и вовсе не существует.

– Дим, ключ не поможет избежать ситуаций, как вчера.

Он вздыхает. Я машу рукой и кидаю ключ в сумку:

– В любом случае, я как вампир. Меня надо пригласить, чтобы я пришла, – я смеюсь.

– Окей. Я приглашаю тебя сейчас. Поехали домой?

Я довольно киваю.

Дома я лежу в его объятиях, вдыхая запах эйфории на кровати с коричневым изголовьем. Дневной свет пробивается сквозь щель между шторами блэкаут тонкой яркой полоской. Смотрю на эту полоску. Потом смотрю на него. Он уже спит. Я тихонько провожу пальцами по его щеке и губам. Я так сильно люблю его. Снова смотрю на полоску. Закрываю глаза, проваливаясь в сон…

Открываю глаза и опять смотрю на эту полоску. Вдыхаю запах эйфории с подушки на кровати с коричневым изголовьем. Закрываю глаза, пытаясь снова уснуть, чтобы видеть сны. Я представляю, что он сейчас в душе и вот-вот вернётся ко мне. Он будет пахнуть персиковым гелем для душа Le Petit Marseillais. Обнимет сзади, уткнётся носом в мои волосы и сделает глубокий вдох. Я буду улыбаться, не открывая глаз. Его рука будет медленно подниматься от моей ноги к животу под его же футболкой.

Резко открываю глаза и вскакиваю, чтобы прекратить эту добровольную галлюцинацию, потому что чем дальше я в неё зайду, тем тяжелее мне будет из неё возвращаться в мерзкое настоящее. Снова смотрю на полоску между шторами. Я одна в этой постели. Одна. Его нет ни здесь, ни в душе, ни на кухне. Это твоя реальность, Лиза. Можно обезболить, если невыносимо.

Не могу описать словами, насколько невыносимо. Ни одно подземелье не напугало бы меня так сильно, чтобы я отказалась от последующего полёта в облаках с ним. Я сейчас в подземелье, в котором мне нужно будет просидеть одиннадцать лет, чтобы потом всю оставшуюся жизнь летать в облаках. Я так сильно по нему скучаю. Я будто влюбилась в него снова, по-другому, открыто. Вторая волна цунами, которая беспрепятственно накрывает прибрежный город, потому что все ограничения и преграды хладнокровно уничтожила первая. Вспоминая наше прошлое, вспоминая даже самые худшие моменты, самое тёмное подземелье, в котором я с ним бывала – по сравнению с разлукой с ним, кажется пятизвездочным отелем на берегу Средиземного моря.

Привет, любимый. Я так скучаю по тебе. Невыносимо. Так странно писать тебе это так открыто… Раньше я это чувствовала, но не могла сказать из-за обиды. Ты прав, мы будто играли с тобой какой-то спектакль. И я тоже больше не хочу играть, хочу говорить, как есть.